Будущий танк G.1 — различия между версиями

Версия 21:37, 18 декабря 2008

Автор(ы): Стефан Феррар (перевод Деметрий Б.)

Источник: ВИФ2 NE

Часть 1 — 1935-1938. Начало: 20-тонный танк

Прим. переводчика: при чтении текста следует иметь в виду, что французские государственные предприятия по производству бронетехники имели сокращенное название из трех букв (AMX, ARL, APX и т.п). Первая буква — всегда «А» от «Atelier» (означает «казенный завод», но я предпочитаю, для краткости — «арсенал»). Вторая и третья — первая и последняя буквы сокращенного названия местоположения предприятия (RL — Rueil — Рюэль, PX — Puteaux — Пюто, MX — Moulineux (Issy-les-Moulineux) — Мулино (Исси-ле-Мулино), BS — Bourges — Бурж). В обиходе сокращенный индекс заменялся сокращенным названием по местоположению (Рюэль, Пюто, Мулино, Бурж).

Среди проектов танков, изучавшихся во Франции в период 1935—1940 гг., достойное место занимает танк G.1. Этот 30-тонный танк обладал техническими характеристиками, близкими к Т-34, за исключением простоты, поскольку он включал в себя ряд технических решений, реализованных лишь много лет спустя.

Этот проект, который должен был обрести плоть в сентябре 1940 в виде прототипа «Рено», примечателен эволюцией идей, касавшихся французской политики в области бронетехники в годы, предшествовавшие Второй мировой войне.

У истоков: танк для мпд

4 июля 1930 г., по предложению верховного военного совета, вице-президентом которого был маршал Петэн, министр Андрэ Мажино подписал программу создания и оснащения крупных моторизованных и механизированных подразделений. Она предусматривала:

• создание легкой механизированной дивизии (лмд) на базе одной из пяти кавалерийских дивизий;
• моторизацию одной бригады в каждой из четырех остающихся кавдивизий;
• моторизацию пяти пехотных дивизий (пд).

Данный план вписывался в рамки общей пятилетней программы сухопутной армии (с 1930 по 1934) и обеспечивался 5,4 млрд. франков. Ввиду бюджетных проблем 1932—1935 гг., он был исполнен лишь частично.

По идее начальника генштаба генерала Вейгана, который был инициатором программы, мпд являлись крупными подразделениями, стратегические перемещения которых осуществлялись автотранспортом, а не по железной дороге. Будучи способными осуществлять дневные марши по 200 км, они представляли собой исключительно мобильный инструмент. Они позволяли как быстро и далеко продвинуть «королеву поля боя», так и оперативно создать заслон прорыву врага. Для того, чтобы мпд сохраняли подобную мобильность и в бою, они должны были сопровождаться танками, способными обеспечить их безопасность и обладающими достаточной огневой мощью. Однако в первой половине 30-х годов существующие средние пехотные танки не отвечали данным требованиям:

• танк В.1, находившийся в разработке уже много лет, не был способным осуществлять дневные марши в 200 км со скоростью 20 км/ч (реально — 100 км в день на 12,5 км/ч и за 8 часов). С другой стороны, он имел большую массу (28 тонн), дорого стоил и, как было установлено с начала его выпуска в 1934 г., сложен для крупносерийного производства.
• танк D.2, находившийся на испытаниях, имел еще меньшую скорость, чем танк В.1, и запас хода, не превышающий 100 км; кроме того, он страдал рядом недостатков, особенно в области ходовой части.

Единственным танком, который мог соответствовать требованиям, был кавалерийский «Сомюа», находившийся в 1935 на испытаниях. Имея запас хода в 280 км, среднюю скорость движения по дороге в 30 км/ч и вооружение из 47-мм пушки в башне, машина была не лишена привлекательных черт. Однако пехота, после изучения прототипа, отметила, что он обладает «недостаточным запасом прочности механических частей, а его ходовая часть, спроектированная для высоких скоростей, недостаточно приспособлена для передвижения по пересеченной местности».

Пехота решила, что «Сомюа» — «интересный инструмент для дальнейших исследований», однако «его немедленное крупносерийное производство в интересах пехоты представляло бы ошибку». К этому добавлялась неприязнь пехотного начальства в отношении компании «Сомюа», которая «никогда не производила танков» (именно так!) [на деле «Сомюа», являясь филиалом «Шнейдера», участвовала во всех программах производства легких танков, начиная с FT (здесь и далее — примечания главредактора Ф.Вовийе — перев.)], а также подсознательное отторжение пехотой всего, связанного с навозом и лайковыми перчатками.

В отношении своей собственной модели того же весового класса, D.2 от «Рено», пехота не имела негативного мнения, хотя танк и был фактически неспособен обеспечивать «автомобильную маневренность»: «надежная механическая конструкция, удовлетворительные скорость и бронирование, хорошие ходовые качества на пересеченной местности — можно заключить, что D.2 более близок к цели. Хотя экипажи сообщили о некоторых недостатках машины, которые, впрочем, всегда возникают после нескольких сотен часов эксплуатации, танк в целом годен».

Эта позиция увязывалась с переговорами о разоружении в Женеве, на которых планировалось ограничить максимальную массу танков 20 тоннами.

Однако механические недостатки танка D.2, совместно с усилиями лоббистов танка В, обрекли его. В период с 1935 по 1936 гг. пехота принесла его в жертву во имя нового среднего пехотного танка совершенно новой концепции, хоть и инспирированной кавалерийским «Сомюа», «интересным инструментом для дальнейших исследований».

20-тонный танк

16 декабря 1935 г. пехота распространила предварительный запрос на разработку среднего пехотного танка массой 20 тонн. Этот запрос конкретизировал характеристики будущей машины, способной передвигаться совместно с колоннами мотопехоты со скоростью марша в 20 км/ч. Как мы можем констатировать, они очень близки к характеристикам «Сомюа»:

Хотя Франция весной 1934 г. и сняла угрозу международного ограничения максимальной массы танков [покинув 17 апреля 1934 г. Женевскую конференцию по разоружению ввиду выхода из нее Германии], пехотное начальство продолжало настаивать на 20 тоннах по чисто операционным причинам, касавшимся исключительно возможности перемещения по автомобильным и железным дорогам, а также пересечения водных преград [по этой же причине немцы ограничили массой 20 тонн свой основной танк Pz III и танк поддержки Pz IV]. Вот конкретные доводы:

1. танк массой менее 20 тонн может использовать 9/10 существующих мостов;
2. при превышении 20 тонн данный показатель падает до 50%;
3. танк менее 20 тонн может использовать армейские понтонные мосты;
4. танк тяжелее 20 тонн требует использования усиленных понтонов из генерального резерва;
5. танк менее 20 тонн может перевозиться на платформах (имеется более тысячи штук);
6. танк более 20 тонн требует использования тяжелых транспортеров, которых имеется всего 200 штук.

Выраженная в то время потребность составляла 250 танков массой 20 тонн, которыми планировалось оснастить 5 батальонов по 45 машин плюс запасные танки. Это соответствует 5 мпд, предусмотренных в 1930 г. [в дальнейшем их требуемое количество довели до 10, однако реально были сформированы 7], и соответствует желанию генерала Гамелена «придать в будущем по батальону танков каждой дивизии». Тем более, что новый начальник генштаба генерал Гамелен не верил в кавалерийские лмд и был уверен, что наиболее приспособленными к войне в укрепрайонах являются мпд, которые и будут играть решающую роль в сражении, в то время как лмд будут вести маневренный бой лишь в ходе предварительного развертывания сил на бельгийских равнинах. Для решающего наступления генерал Гамелен предназначал танковые дивизии, оснащенные мощными танками В.1bis, как предполагалось в то время — две дивизии по шесть батальонов в каждой (итого 12 батальонов танков B.1bis).

В 1936 г., ситуация с боевыми танками для пехоты казалась зафиксированной:

• танки B.1bis (32 тонны) для танковых дивизий;
• средний пехотный танк (20 тонн) для обеспечения мотопехотных дивизий;
• легкий пехотный танк (10-12 тонн) для сопровождения стандартных пехотных дивизий.

Данная организация имела обратный пирамидальный аспект. В обороне, легкие танки принимали на себя первый удар. Вскоре, им приходили на помощь средние танки мпд, призванные поставить заслон прорвавшемуся врагу. Наконец, чтобы заткнуть брешь в нашей обороне, танки В шли в контратаку, выдавливая противника на исходные позиции.

В наступлении, наоборот, танки В открывали дорогу, сопровождаемые во втором эшелоне средними танками, за которыми, в свою очередь, шли легкие танки с пехотой. В случае прорыва вражеского фронта преследование велось средними танками и моторизованной пехотой, составляющими совместно тактические мобильные группы.

В техническом плане, все было определено:

• объект (очень) долгих исследований, танк B.1bis перестал быть заложником Женевской конференции и начал поступать в войска. Единственным недостатком этого «великолепного» средства было крупносерийное производство, оказавшееся проблематичным и дорогостоящим (прим. перев.: тем более, что французы, стремясь создать рассредоточенную сеть центров производства этих машин, несколько перестарались. Плюс, они объединили в данной программе фирмы, откровенно ненавидевшие друг друга, так что, например, проблема со злонамеренными недопоставками фирмой «Рено» отдельных важных узлов для своей «неблагодарной дочки» АМХ так и не была решена да и, пожалуй, не могла быть решена без мер репрессивного характера);
• средний пехотный танк («20-тонник», который на тот момент существовал только в виде неудовлетворительного D.2) технически готов к производству в близкой перспективе и может быть произведен современными методами крупной серией;
• легкий танк, настоящий «бронированный пехотинец», может быть построен «здесь и сейчас» очень большими сериями.

В течение 1936 г. эволюция идей в отношении 20-тонного танка привела к появлению формулы с 75-мм гаубицей в казематной установке и увеличению бронирования с 40 до 60 мм. Это — повторение общей концепции танка В, но с новыми методами производства (литая либо сварная ламинарная броня) вместо старых (крепление экранированных листов брони заклепками либо болтами на уголках), примененных для танка В и вызвавших рост массы на 2 тонны.

Переориентация проекта 20-тонного танка — первоначально танка D.2 со скоростью «Сомюа» — на машину по формуле танка В со скоростью «Сомюа» объяснялась эволюцией идей в ходе 1936 г.

Деньги — еще не все…

В начале 1936 г. приходилось признать, что единственным готовым танком, способным вести бой в укрепрайоне, является В.1, разрабатывавшийся с начала 20-х годов. «Лебединая песня» генерала Этьенна, великого предвестника танковой армии, скончавшегося в том же году.

Однако, хотя танк В.1 и, тем более, будущий B.1bis являлся «великолепным» средством в том, что касается его применения, он сталкивался с проблемами своей сложности и производства. Жертва затянувшейся разработки, танк В, за отсутствием серийного производства, стал настоящей лабораторией высоких танковых технологий. В течение нескольких лет машину доводили до совершенства, особо не задумываясь о его массовом производстве.

Данная ситуация касалась не только танка В. На деле, субсидии, направленные на производство новых вооружений (часть 3 военного бюджета), были определенно меньше функциональных расходов, в которые входили «исследования и разработка». В результате, инженеры могли заниматься улучшениями своих детищ без остановки, особо не задумываясь об их передаче в производство. В момент истины, приговор данной практике будет однозначным.

Программа вооружений 1936 года, или «14-миллиардная», определяет потребности в танках B.1 и B.1bis в 12 батальонов, финансируя их производство на 1937—1940 гг. Ей были установлены темпы производства в 3 батальона в год, то есть в сотню танков. Однако промышленность не способна выдать более 35 штук в год (темпы производства 1937 и 1938 гг.). Это уже — наконец! — не вопрос денег, однако чисто промышленная проблема, связанная со сложностью модели.

Если надо придерживаться программы и достичь установленных целей, нельзя держаться за один только танк В, нужен другой танк. В этой связи, почему бы не привлечь программу 20-тонного танка, все еще в фазе аван-проектов, потребовав от промышленности 75-мм пушки в каземате и защиты в 60 мм (как у B.1bis)?

1-е управление (пехота) отметило в циркулярном письме, что батальон из 35 танков В.1bis стоит 65 млн. франков (на 1936 г.), в то время как батальон из 50 танков 20-тонного класса обойдется не более чем в 25 млн. франков [речь идет об общем количестве танков, в резерве каждого батальона остаются 1-2 танка В.1 или 5 средних танков]. Кроме того, пехотное начальство подтвердило, что будущий танк должен быть:

• менее тяжелым, чем В.1;
• менее дорогим;
• позволять ремонт силами личного состава;
• быть пригодным к быстрому развертыванию крупносерийного производства;
• если возможно, более быстрым, по крайней мере, на дороге, чем В.1.

Однако если пехотное начальство одобрило массу в 25 тонн, оно не изменило другие требования, относившиеся к 20-тонному танку, что вызвало у конструкторов массу проблем, в особенности, в части двигательной установки.

Игра в поддавки

Для промышленности, участвующей или собирающейся участвовать в программе, данные модификации создали практически неразрешимую проблему: как создать танк, так же хорошо бронированный и вооруженный, как и В.1bis, однако с массой в 20 тонн вместо 32?

Проблема была тем более сложной, поскольку в рамках требований конца 1935 года конструкторы разрабатывали шасси массой около 18 тонн, чтобы остаться в пределах 20 тонн после установки башни АРХ 4 массой около 2 тонн. Добавьте 75-мм в каземате — получите добавочные 2 тонны (1 — на пушку с установкой и 1 — на боекомплект и дополнительного члена экипажа). Увеличение толщины брони тянет чуть более чем на 2 тонны, и в итоге танк потяжелел до 25 тонн.

Такое увеличение массы влечет за собой увеличение мощности двигателя, поскольку чтобы уложиться в рамки программной энерговооруженности — 10 л.с. на тонну, надо перейти от 200 л.с. к 250/280 л.с. Увеличение массы также влечет увеличение нагрузок на подвеску, изначально рассчитанную на 20-23 тонны.

В результате, когда комиссия по 20-тонному танку рассмотрела 20 февраля 1937 г. аванпроекты 7 участников, откликнувшимися на конкурсный запрос 1936 г., 20 тонн являются лишь воспоминанием. Каждый проект достиг 23-25 тонн, имея хронические проблемы в ходовой и моторной частях.

Аванпроекты

20-тонный танк Понятовского/SEAM

В то время как в начале 1937 г. ни один другой разработчик не продвинулся дальше стадии аванпроекта, SEAM («Компания по исследованиям и прикладным применениям в области механики») сразу представила прототип, изготовленный на собственные средства.

Спроектированная исходя из требований конца 1935 г., машина несла массовый макет башни АРХ 4 с 47-мм пушкой. Принимая во внимание развитие идей, SEAM представила комиссии чертежи для монтажа в корпусе 75-мм пушки обр. 1935 г., аналогичной применявшейся на танке В.1.

Особенностью танка SEAM являлось использование электрической трансмиссии, которая позволяла применять двигатель меньшей мощности, достигая при этом удовлетворительных результатов. Электрическая трансмиссия также обеспечивала комфортное и легкое управление движением благодаря приемистости и точности подачи мощности на вираже. Эти качества привлекли большое внимание комиссии, отметившей, тем не менее, прирост массы танка в связи с установкой электрической трансмиссии на 1,5 тонны по сравнению с механической. В ходе презентации, осуществленной перед комиссией по испытаниям автомобильного оборудования в Венсенне, SEAM сообщила, что, в числе прочих, на прототипе будут сделаны следующие изменения:

• увеличение ширины гусеницы;
• модификация подвески с целью ее смягчения;
• увеличение длины машины в кормовой части;
• использование рубки механика-водителя от танка В.1;
• перенос противопожарной перегородки на 95 мм назад, чтобы вместить в боевое отделение 75-мм пушку в казематной установке.

На ходовой демонстрации танк SEAM, оснащенный временной моторной установкой [120-сильный 6-цилиндровый «Испано-Сюиза»], еле развил скорость в 14 км/ч на дороге вместо минимальных заявленных 40 км/ч. Впрочем, разработчик предусматривал установку более мощного двигателя, 280-сильного V12 «Испано-Сюиза», тем более, что принц Понятовский был одним из основных акционеров (30%) известного производителя двигателей.

Вышеуказанные изменения, а также установка окончательного двигателя, как ожидалось, должны были быть завершены к 1 мая 1937 г.

Разумеется, в своем итоговом заключении комиссия отметила, что «не может выдать положительное заключение по поводу прототипа. Тем не менее, он уже представляет достаточный интерес, чтобы потребовать от разработчика закончить доводку прототипа и передать его, как только это станет возможным, на полноценные испытания. В итоге, комиссия предлагает включить танк SEAM с 75-мм пушкой в корпусе в программу». Чего комиссия не сказала, так это того, что, пойдя на риск создания прототипа на свои средства, SEAM обеспечила себе значительное преимущество в отношении конкурентов, которые не вышли из фазы чертежной доски. Это преимущество могло оказаться особенно удачным, если бы модифицированный прототип удовлетворил бы комиссию, поскольку в этом случае серийное производство могло быть запущено в 1938—1939 гг. Танк Понятовского мог быть решением проблемы.

20-тонный танк «Лоррэн»

Взявшись за аванпроект производителя двигателей и автомобилей «Лоррэн», комиссия сразу отметила, что компания никогда не создавала танков. Поэтому аванпроект судили строго:

«Масса (22,5 тонн) занижена. В сравнении с „Сомюа“, оснащенным 75-мм пушкой в каземате, данный танк имеет такую же высоту и ширину, длину, большую на 0,9 м, сравнимую толщину брони и меньший вес („Сомюа“ — минимум 23,3 тонны). В связи с этим, танк должен весить по меньшей мере 24 тонны, так что его двигатель мощностью 230 л.с. недостаточен. Толщины брони указаны недостаточно точно, упоминание „базовая толщина в 60 мм“ слишком общее».

Комиссия признала, что данная ситуация напрямую связана с изменениями, внесенными ей в первоначальную программу.

Тем не менее, «Лоррэн» в целом не смогла соответствовать измененной программе, установив в каземате не 75-мм, а 47-мм пушку SA 35, которая не имела никакого смысла, поскольку другая такая же пушка уже имелась в башне. Конечно, возможность установки 47-мм пушки в каземате фигурирует в программных требованиях, однако в силу конструктивных особенностей корпуса танка (имевшего примечательно низкий профиль), заряжающий орудия не имел даже места для сидения и должен был передвигаться на корточках.

Совокупный боекомплект обоих орудий составлял 100 патронов. Это всего половина минимально необходимого, поскольку программа требовала 100 патронов на каждое орудие.

Гусеница типа «Карден-Лойд», аналогичная примененной на бронемашине снабжения, предложенной «Лоррэн», критиковалась точно так же, как и для проекта «Фуга», выбравшего тот же тип гусеницы. Фактически, для программы 20-тонного танка «Лоррэн» просто переработала свой проект легкого 9-тонного танка, предложенного в рамках конкурса 1933 г. [результатом которого стало принятие на вооружение танков R 35, H 35 и FCM 36].

С другой стороны, комиссия с удовлетворением отметила, что боевое отделение достаточно просторное благодаря длине танка. «Его длина, превосходящая таковую у всех остальных предложенных проектов, должна облегчить преодоление значительных неровностей».

Последний пункт окажется важным, когда программа эволюционирует к 75-мм пушке в башне, а «Лоррэн» перейдет от 230-сильной «Испано-Сюизы» к 450-сильному дизелю «Панар» от автомотрисы.

Другой положительный момент — «Лоррэн», которая представила свой аванпроект с трансмиссией типа «Кливленд», подтвердила, что она будет заменена сдвоенной коробкой передач системы «Коталь» (с заблаговременным включением передач), установленной непосредственно на оси ведущих колес. Следует отметить, что комиссия явно не любила трансмиссию системы «Кливленд», как мы это увидим в детальном представлении одного из следующих кандидатов…

Далее:

• http://vif2ne.ru/nvk/forum/0/co/1737272.htm
• http://vif2ne.ru/nvk/forum/0/archive/1502/1502756.htm
• http://vif2ne.ru/nvk/forum/14/co/1739387.htm