Он шел, как перст судьбы…

19.02.2006

Максим Кустов

Источник: Stoletie.RU

В марте 1940 года было принято постановление о немедленной постановке в серийное производство нового танка Т-34. Эту машину вскоре назовут лучшим средним танком второй мировой войны, творением гениальных конструкторов.

Конструкторы эти – Михаил Кошкин, Александр Морозов, Николай Кучеренко. Первому из этой тройки – Кошкину – работа над "тридцатьчетверкой" стоила жизни. Участвуя в марте 1940 года в испытательном перегоне машины из Харькова в Москву, он простудился, тяжело заболел и вскоре скончался.

Потом Черчилль назовет советский танк одним из самых удачных изобретений, использованных во Второй мировой войне. "В 1941 году, - подчеркнет английский военный историк Гарт, - ни один из наших танков не мог сравниться с Т-34, имевшим 55-миллиметровую броню, 76-миллиметровую пушку с большой начальной скоростью снаряда и обладавшим довольно большой скоростью при прекрасной проходимости". Гитлеровский генерал Шейдер скажет: "Русские, создав исключительно удачный и совершенный новый тип танка, совершили большой скачок вперед в области танкостроения, появление новых машин на фронте произвело большой эффект". А генерал Гудериан в воспоминаниях разъяснит причины "большого эффекта": "Танки Т-34 превосходили по качеству немецкие танки. У них были лучшие двигатели, пушки, броня и гусеницы... Русские на протяжении всей войны выпускали свой Т-34 большими сериями, без особых модификаций, а Гитлер все время менял тип танков, конструкцию, что замедляло серийное производство. На основании своего опыта я хочу предостеречь вас против недооценки русских". Поэт-фронтовик М.Анчаров напишет о "тридцатьчетверке" балладу, в которой есть такие строки: "Я шел, как гром, как перст судьбы, я шел, поднимая прах; и автострады кровавый бинт наматывался на трак".

…В начале октября 1941 года казалось, что никто и ничто уже не остановит марш немецких танков на Москву. Основные силы прикрывавшего советскую столицу Западного фронта гибли в гигантском кольце окружения под Вязьмой. Но в самый разгар стремительного германского наступления из-под небольшого городка Мценска стали поступать совершенно неожиданные для командования вермахта сообщения. Самый знаменитый из немецких танковых генералов теоретик и практик "войны моторов" Гудериан впоследствии написал об этом: "6 октября... 4-я танковая дивизия была атакована русскими танками, и ей пришлось пережить тяжелый момент. Впервые проявилось в резкой форме превосходство русских танков Т-34. Дивизия понесла значительные потери. Намеченное быстрое наступление на Тулу пришлось пока отложить... Потери русских были значительно меньше наших. Наши противотанковые средства того времени могли успешно действовать против танков Т-34 только при особо благоприятных условиях. Например, наш танк Т-IV со своей короткоствольной 75-миллиметровой пушкой имел возможность уничтожить танк Т-34 только с тыльной стороны, поражая его мотор через жалюзи. Для этого требовалось большое искусство".

Действительно, "тридцатьчетверка" на голову превосходила своих германских противников. В 1941 году на вооружении вермахта состояли танки четырех типов. Т-I, вооруженный только пулеметом, и Т-II, имевший 20-миллиметровую пушку, практически не имели шансов поразить Т-34. Журнал "Зольдат унд техник", издающийся в ФРГ, спустя много лет после войны дал такое сопоставление: "37-миллиметровая пушка танка Т-III не представляла опасности для танка Т-34, в то время как 76-миллиметровая пушка Т-34 на всех дистанциях пробивала 30-миллиметровую броню танка Т-III". Но, естественно, возникает вопрос: а почему превосходные качества советской машины "в резкой форме" проявились лишь в октябре? Ведь к 22 июня в приграничных округах было немало "тридцатьчетверок". И по качеству они ничем не отличались от танков, сражавшихся осенью. С первых дней войны выяснилось, что немецкие противотанковые пушки не берут броню "тридцатьчетверок".

"…Идем на вспышки. Скорость максимальная. Коровкин хочет обойтись без снарядов. Уповает на гусеницы и пулеметы. Пулеметы начинают работать с короткой дистанции. Вряд ли возможно точное попадание. Но пушки замолчали. Вероятно, прислуга разбежалась от неожиданности, попряталась в ровиках. Вдавливаем стволы и колеса орудий в землю. На помощь разгромленной нами вражеской батарее приходит соседняя. Танк вздрагивает от снарядов, рвущихся на его бортовой броне. Мельчайшие осколки стали впиваться в лица". Так описывал свой первый бой на Т-34 в июне 1941 года генерал-лейтенант Николай Поппель: "Что за вид? У пушки разорванный, погнутый ствол, на бортах десятки черно-красных вмятин. Коровкин докладывает: "Оба пулемета вышли из строя, триплексы побиты... У нас окровавленные лица. Когда немецкие снаряды делали вмятины на лобовой броне, внутри от нее отскакивали крупинки стали и впивались в лоб, в щеки".

Это после нескольких десятков попаданий из противотанковых пушек. Танки Т-26, БТ-5, БТ-7, составлявшие в то время большинство советского танкового парка, вспыхивали после первого-второго попадания. А у "тридцатьчетверки" всего лишь вмятины. Но, может быть, автор преувеличил живучесть машины? Нет, в немецких мемуарах крепость брони "тридцатьчетверки" описана не менее впечатляюще. Вот как о первом бое с этой машиной вспоминал офицер противотанковой артиллерии Бруно Винцер:

"…Потом из леса вырвалось несколько танков, а за ними, под их прикрытием — пехота. Наши 37-миллиметровые противотанковые орудия посылали снаряд за снарядом в лобовую броню танков Т-34. Попадание за попаданием, но никаких пробоин. Круто в небо уходил светящийся след от взорвавшегося снаряда, с диким визгом и жужжанием ударяли рикошетом стальные снаряды в порядки советской пехоты и в деревья. Так мы впервые столкнулись с Т-34. Видимо, от нас утаили его существование, когда внушали, что ничто не может устоять против наших 37-миллиметровых противотанковых пушек. Во всяком случае, советские танки прорвали наши позиции и покатили дальше на восток". После таких боев за 37-миллиметровыми пушками в вермахте закрепилось презрительное прозвище "хлопушки".

Так почему же летом 1941 года "тридцатьчетверки" добивались только местных тактических успехов, почему они тогда не переломили ситуацию? Может быть, у этих машин были какие-то принципиальные недостатки, перекрывающие их достоинства? Недостатки, конечно, были. "Детские болезни" новой машины сказывались в быстром выходе из строя бортовых фрикционов. Обзорность из танка и комфорт в работе экипажа оставляли желать лучшего. Лишь часть машин оснащалась радиостанцией. Надгусеничные полки и прямоугольные отверстия в корме башни (на машинах первых выпусков) оказались уязвимыми. Наличие лобового пулемета и люка водителя ослабляли стойкость лобового броневого листа. Намного хуже немецких были оптические приборы.

Но все эти недостатки, по мнению специалистов, были второстепенными. "Тридцатьчетверка", безусловно, превосходила в начале войны все танки противника по вооружению, защищенности и маневренности. То есть по самым главным показателям. Значит, дело было не в недостатках самой машины. А в чем же?

Безусловно, роковым образом сказалось господство противника в воздухе. Множество советских танков погибло под ударами авиации во время марша, даже не успев вступить в бой. Кроме того, экипажи чаще всего просто не умели как следует управлять только что поступившими на вооружение новыми танками и ремонтировать их. Значительная часть машин летом 1941 года выходила из строя из-за поломок. А командование зачастую разбиралось в свойствах танков ненамного лучше своих солдат и использовало машины непрофессионально.

Не зря, описывая плачевные для гитлеровцев итоги боев под Мценском, Гудериан подчеркнул: "Особенно неутешительными были полученные нами донесения о действиях русских танков, а главное, об их новой тактике". Для успеха нужен был командир, способный эту новую тактику придумать и применить. В чем же она заключалась?

Вот как ее описал человек, первым применивший новую тактику, полковник, в будущем маршал бронетанковых войск Михаил Катуков: "Даю команду по радио ввести в бой танковые засады. В бинокль вижу, как из-за пригорка выскочило несколько "тридцатьчетверок". Сверкает пламя выстрелов. Один за одним, словно наткнувшись на невидимую преграду, застывают гитлеровские машины. А юркие, стремительные "тридцатьчетверки" выскакивают и выскакивают из-за стогов сена, из-за сараев, из-за кустарников, делают несколько выстрелов и стремительно меняют позиции…"

Наверное, это закономерно, что именно под началом Михаила Катукова воевал человек, впоследствии признанный самым результативным советским танкистом.

Дмитрий Лавриненко открыл счет 6 октября, уничтожив у села с символическим названием Первый Воин 4 немецких танка. К 5 декабря 1941 года, когда Лавриненко был представлен к званию Героя Советского Союза, на его счету было 47 уничтоженных немецких танков. Однако Лавриненко почему-то наградили только орденом Ленина. Правда, к тому времени его уже не было в живых. Свой последний, 52-й танк Лавриненко уничтожил 18 декабря 1941 года.

Спустя три с половиной десятилетия после Победы Юрий Максарев, в годы войны бывший директором танкового завода в Нижнем Тагиле, рассказывал: "К концу войны, когда мы выпустили юбилейную "тридцатьчетверку", нарком предложил поставить этот танк у ворот завода на пьедестал – тогда мы уже могли позволить себе такую роскошь. И вот тридцать пять лет спустя при расширении заводской территории в другом месте поставили новый постамент. Прямо на старом пьедестале расконсервировали танк, бак заправили горючим. Мотор, через 35 лет (!) запустился, что называется, с пол-оборота, и танк своим ходом прошел маршрут и взошел на новый пьедестал". Что же это была за машина, способная с пол-оборота завестись через 35 лет?

А ведь делали ее полуголодные рабочие, среди которых было много женщин, подростков и даже детей. Они производили высокого качества танки в количестве, невероятном для Западной Европы, работая в тяжелейших условиях. Их подвиг — тема для отдельного исследования.

…Есть под Москвой, в деревне Шолохово, музей истории танка Т-34. Открыли его 6 декабря 2001 года, к 60-й годовщине начала контрнаступления советских войск под Москвой, при активном участии писательницы Ларисы Васильевой, дочери конструктора Николая Кучеренко, и вдовы маршала Михаила Катукова Екатерины Катуковой. Среди экспонатов музея есть стек Гудериана, на который нанесены названия захваченных его войсками городов. На рукоятке стека – змея. Здесь же – посох, подаренный Катукову его подчиненными, на рукоятке которого волк пожирает змею. Пожалуй, это самый впечатляющий символ победы советских танкистов и танкостроителей.