Танк "Черчилль"

Бурдуков Георгий, С.-Петербург, май 2002 г.

Пролог

Конец 1940 года Великобритания встречала в обстановке экономической блокады и внутриполитических междоусобиц. Партия лейбористов была озабочена лишь тем, как вытолкать премьер-министра сэра Уинстона Спенсера Черчилля из кресла председателя палаты лордов, после чего воцариться на месте правящей в настоящий момент партии консерваторов. Обстановка вокруг Британских островов к тому времени более ли менее стабилизировалась - немцы орали "Хайль Гитлер" где-то за Ламаншем. Королевские ВВС и Люфтваффе благополучно занимались взаимоистреблением. С Германским вторжением на острова было весьма проблематично, а северная Африка была завалена макаронами по щиколотку и Роммель еще только готовился завести в Киренаику сосиски, пиво и Африканский корпус. Правда, командующему Германским подводным флотом адмиралу Деницу удалось-таки подговорить своих подчиненных устроить Англичанам неограниченную подводную войну, и теперь они с чисто германской педантичностью отправляли на дно все, что плыло в сторону Британских островов. Но это были всего лишь досадные издержки. Одним словом - война шла как-то параллельно и можно было целиком переключиться на изничтожение политических противников. Однако оттеснить конкурентов от государственной кормушки было делом тяжелым и малоперспективным. Популярность сэра Уинстона, который и без того был личностью незаурядной, выросла за время войны как пенициллин на старой хлебной корке. Для начала он ухитрился организовать эвакуацию Английского экспедиционного корпуса из Дюнкерка, чем обеспечил себе и своей партии огромное число избирателей из числа спасенных Томми. Поскольку кораблей для эвакуации хронически не хватало, хитроумный премьер приказал командующему корпусом лорду Горту, использовать в качестве подручных плавсредств половинки от деревянных ворот и входные двери. Этим он прихлопнул в зародыше готовящуюся операцию "Морской лев", так как немецкий генеральный штаб готовился вторгаться в Великобританию на тех же самых половинках от ворот. С десантными катерами у немцев было напряженно. Вступив в Дюнкерк, немцы обнаружили, что будущие десантные средства банально кончились, а на шее у Вермахта повисло огромное количество военнопленных, на которых ворот не хватило. Теперь их требовалось бдительно охранять, чтобы чего доброго не начали толпами сбегать в партизаны. Вторжение безнадежно зависло, а рейтинг ненавистного лейбористам премьера естественно вырос. Теперь Британия, раздуваясь от гордости и патриотизма, вызывающе показывала из-за Ла-Манша гигантский кукиш в сторону оккупированного Французского берега. Сэр Уинстон, тем временем не тратя лишних слов и драгоценного военного времени, направил Сталину секретное послание с предложением отвесить тевтонскому псу здоровенного пинка по месту, откуда у любой собаки начинается хвост. То есть поступить так, как следует поступить с любой шавкой, посмевшей тявкать из подворотни на Британского льва. С целью создания доверительных отношений, премьер ласково называл своего кремлевского коллегу "Дядюшка Джо", а для полной подмазки искрошил в конверт с дипломатической почтой одну из гаванских сигар, с предложением отпробывать британского самосада, якобы лично взращенного на дворе своего загородного особняка. Сталин, получив послание, на предложение поддался. После первой же затяжки глаза Верховного вылезли куда-то на теменную область, а усы встали под углом строго сорок пять градусов к ужасу собравшегося на обсуждение политбюро. Однако воздух мало помалу все-таки начал попадать куда следует, и облик Вождя сделался более-менее привычным. Верховный немедленно преисполнился жаждой мести за подлую провокацию, с запозданием вспоминая, что сэр Уинстон всегда был ярым и последовательным врагом коммунизма. В качестве аванса Дядюшка Джо приказал Берии отправить в Англию ящик коньяка, предварительно наполнив бутылки авиационным бензином, а Молотову заготовить ответное послание с проектом договора о взаимовыгодном сотрудничестве. Зловредно хихикая и потирая руки в предвкушении удовольствия, Лаврентий Павлович самолично исполнил приказание Верховного, лишь на минутку задумавшись, - а не залить ли вместо бензина в бутылки солярку, ибо тратить высокооктановый продукт на зажравшихся буржуев было по-человечески жалко. Однако хитроумные капиталисты могли ненароком догадаться о наличии у Русских танков с дизельными движками, что наверняка не понравилось бы Верховному с его любовью к кавказским шуткам и сюрпризам. Берия решил не связываться. После предварительной подготовки Вождь всех народов задумался. Как ни крути, а чтобы добраться до обидчика, нужно было прошагать пол Европы, где немцы в настоящий момент занимались благоустройством на национал-социалистический манер. Следовательно - тевтонского пса следовало все-таки пнуть. Желательно так, чтобы летел без остановки до самых Пиренеев. А там, при удачном стечении обстоятельств, мог насмерть пришибить старика Каудильо, брякнувшись ему на голову. Отчего мировому коммунизму получилась бы сплошная польза. Сталин созвал генеральный штаб и приказал готовиться.: Тем временем Черчилль, получив ответ из далекой Москвы, на радостях тяпнул рюмочку полученного на халяву коньяка. Не распробовал. Налил вторую. Опять не распробовал. На третьей рюмке сэр Уинстон с радостью осознал, что коньяк ему начинает нравиться. Воодушевившись, премьер, приказал собрать все сбитые немцами британские самолеты, с трудом дотянувшие до родимых берегов и теперь в изобилии валявшиеся по фермерским полям, что развитию сельского хозяйства не способствовало. На случай начала военных действий на Востоке весь этот дюралелом погрузили на транспорта для отправки в Россию в качестве гуманитарной помощи. Это сразу позволило консерваторам скостить себе налоги за счет благотворительности. Фермеры, чьи поля очистились за государственный счет, тоже были готовы заорать "Хайль Черчилль". Справедливо считая, что это емкое немецкое слово как нельзя лучше отражает испытываемый по этому поводу энтузиазм. Однако патриотизм все-таки перевешивал. Само самой, на таком политическом фоне, шансы лейбористов вылезти в верха были практически нулевые. Следовало любыми средствами опустить премьеру рейтинг.

Ну и что будем делать?- в сотый раз задал сакраментальный вопрос бывший премьер сэр Невил Чемберлен, консерватор, переметнувшийся в стан противника. Теперь он желчно страдал оттого, что немцы влезли -таки в Европу, несмотря на все его дипломатические хитрости и пришлось уходить в отставку. Помолчал и добавил многозначительно:

- Сэры?

Сэры, тем не менее, молчали как партизаны на допросе. Реальных способов отпустить рейтинг не предвиделось. Устроить же какую-нибудь эффективную пакость в русском стиле было не по-джентельменски. Да и сослать премьера куда-нибудь дальше Оркнейских островов даже при самом удачном стечении обстоятельств все равно не удалось бы.

- Ну?! - в голосе Чемберлена начали появляться истерические нотки.

Ну?!!!

Молчание становилось невыносимым. И тут командующего авиацией сэра Артура Харриса внезапно осенило. " Танки!"- зловеще- заговорщицким шепотом изрек он.

-Германские?- вскинулись как один заговорщики -Где?!!

" Где, Где:.. В: Воспитание не позволило сэру Артуру объяснить, где должны находиться германские танки.

"Наши собственные. Английские:. Не знаете что ли, что у нас проектируют? а если до постройки доходит, то получается и того чище:"

И что?- в один голос, словно прилежные ученики вопросили пакостники.

И то:Возьмем самый жуткий и безнадежный проект да и назовем его Черчиллем: Если будут вопросы, скажем что перенимаем Русский опыт.

Как никак будущие союзники. А они обожают нарекать именем Сталина все, что только можно: от самолетов до племенных быков:

А если скажут, что мы внедряем культ личности?- робко возразил кто-то. - У нас все же демократия? Вроде бы?

Чушь! - цыкнул сэр Артур. - Все, что есть дурного в этом проекте, будет неминуемо ассоциироваться с Черчиллем. Уверяю, Джентльмены, рейтинг будет падать. А мы тем временем запустим что-нибудь эдакое. Перспективное. Бомбардировщик там, или истребитель: И все будут знать, что лейбористы сделали для Британии в тяжелое для страны время: А тогда консерваторам не видать палаты лордов, как собственных ушей.

Гип-гип Ура! - дружно воскликнули заговорщики и отправились в ближайший паб отмечать близкую и неминуемую кончину популярности сэра Уинстона:

История создания.

Исторические предпосылки.

Идея сэра Артура несла в себе изрядную долю истины. Британская бронетанковая мысль порой закладывала столь лихие виражи, что авиаторы только диву давались. После первого шумного успеха на Сомме в 1916 году английские генералы поняли, что танки вещь для армии весьма полезная.

Если не подсчитывать стоимость производства и эксплуатации в войсках. Кто-то из штабных генералов, будучи фанатичным приверженцем теорий Дарвина, вынес оригинальное решение финансовой стороны проблемы, предложив разделить танки по половому признаку. Остальные, потрясенные этой мыслью, быстро разделили популяцию наличных танков на "самцов" и "самок", оснастив слабый пол пулеметным вооружением, а самцам придав для солидности пушку.

Экипажи "самцов" быстро пришли к единому мнению в качестве какого органа должна использоваться пушка, обсуждалась только техническая сторона вопроса..

Теория эволюции к тому же сулила радужные перспективы улучшения породы путем естественного отбора и возникновения новых, боеспособных видов. Суровая военная действительность быстро внесла свои коррективы в происходящее. Танки, несмотря на все ухищрения продолжали собирать на заводах, а естественным путем почему-то размножались только экипажи. Создателя эволюционно-бронетанковой теории от разочарования хватил апоплексический удар, а танки так и довоевали разнополым составом. При этом экипажи появившихся под конец " Уиппетов" дружно кидались в драку, стоило кому-нибудь высказать мысль, что подобные ублюдки могли появиться только в результате шашней "самцов" с французскими и германскими танками, ибо собственные "самки" оказались поголовно фригидны, на поле боя ничего путного сделать так и не смогли, а потому самцов не возбуждали.

После войны мнения, какие именно танки нужны Британии, кардинально разделились. Генералы от инфантерии естественно желали танков для пехоты, мечтая наложить лапу на управление процессом, а многочисленные драгунские и гусарские начальники мечтали о танках, способных в духе времени заменять им лошадей. Пехотинцы тут же выдвинули требование: ограничить скорость танков до минимума, дабы у экипажей не возникало крамольных мыслей: удрать от пехоты и присоединиться к кавалеристам. Лишенные, таким образом, возможности при встрече с орудиями противника, унести ноги в ближайший овраг танкисты сразу поставили условие: усилить бронирование. В результате остались довольны все, кроме кавалеристов. Танкисты, добившись желаемого, могли спокойно дремать в своих машинах по дороге от собственных до вражеских траншей, так как пехота теперь бегала в два раза быстрее, чем двигались забронированные по уши танки. На вражеские пушки танкистам стало до глубочайшей степени плевать, так как новую броню не брало ничего калибром меньше корабельного орудия. Поскольку танки начали передвигаться в два раза медленнее пехоты, солдаты теперь ходили в атаку прогулочным шагом, покуривая трубки и весело обсуждая между собой свои приключения в прошлый уик-энд: Инфантеричные генералы раздувались от чувства собственного достоинства и значимости, и показывали языки в спину проходящим мимо генералам от кавалерии. Последние, однако, не унимались и продолжали бомбардировать министерства требованиями уравнять их с пехотой в правах на получение собственных танков. Министерству было плевать, у него были свои проблемы и в результате генералы переключились на руководство танкостроительными фирмами. В конце концов, половина танкостроителей осталось верна пехоте, а вторая половина продалась кавалеристам душой и телом. Теперь конструкторы работали сообразно устремлениям заказчиков - одни в сторону замедления и утяжеления, а другие соответственно в направлении ускорения и облегчения, причем прокавалерийски настроенная часть старалась проектировать люки пошире, чтобы их любимцы могли рубить врага саблями, как испокон веков заведено в кавалерии. К чести драгун подобными возможностями они в будущем все же не пользовались. Мировое первенство на верность традициям выиграли японцы, бравшие в полет вместо парашюта катану, на случай, если кончится боезапас. В стороне от развернувшейся борьбы осталась только фирма Виккерс, которая быстро скумекала, что нормального Государственного заказа в сложившихся условиях не дождешься, и тихой сапой принялась проектировать и строить вполне приличные танки и продавать их за рубеж. В моменты кратковременных перемирий и пехотинцы, и кавалеристы однообразно ругали артиллеристов, которые в силу природной лени и проистекающего из нее консерватизма, утверждали, что орудие калибром более 2-х фунтов на танке, это баллистический нонсенс. Причём разрабатывать новые артсистемы упорно не желали.

Тем временем в процесс включилась третья сила. Великобритания была традиционно морской державой, и флот, по определению, занимал во внутренней политике ведущую роль. До поры до времени надменный Гранд Флит не замечал мышиной возни у себя под ногами. Но когда отголоски министерских баталий дошли до адмиралтейства, флотоводцы немедленно встали на дыбы.

Это что еще за невидаль?- орали адмиралы на 1-го лорда адмиралтейства, сэра Дадли Паунда.

Кавалерийские танки?-C уздeчками и в попонах? Маразм! И, брызгая слюной, хватались за кортики - Не делай этого, Дадли!! Не делай!!

- Но ведь совсем без кавалерии нельзя - робко отнекивался сэр Дадли -Традиция!

Можно!- хором отвечали адмиралы. - Мы всю жизнь без кавалерии прожили и ничего. Лошади передним концом кусаются, задним лягаются, жрут одно сено- позор, да и только. Флот без этого прекрасно обходился со времен Нельсона. А до Нельсона тем более. К черту!

Раздосадованный Дадли Паунд отправился к королю. Монарх, сам будучи морским офицером, размышлял недолго.

Хрен с ними! - доверительно шепнул он на ухо Паунду. Хотят танков - пусть зажрутся ими хоть насмерть, но кавалеристов нужно поставить на место. Пусть строят:- крейсерские танки. И ни в коем случае не дредноутные. Иначе на нормальные линкоры никакой брони не хватит. А будут возмущаться - прикажу приделать к танкам гребные винты и балластные цистерны. Перископы у них и так уже есть. И в Америку отправлю, своим ходом. С визитом Вежливости.

Кавалеристы абсолютно не желали переквалифицироваться в подводников и, скрепя сердце, согласились на крейсерские танки. В этом даже был свой плюс, потому что на флоте давно поняли, что башня должна быть вращающаяся. А казематная артиллерия это прошлый век. Правда, зловредный Дадли уже по собственной инициативе предписал количество башен увеличить, потому что на уважающем себя военном корабле башен должно быть много. Первый английский "крейсер" получился трехбашенным. Но танкисты радовались и этому, т.к. обещанные балластные цистерны в проект не вошли.

Дружественный визит в Америку, таким образом, откладывался. Тут подали голос представители многочисленных колоний, которые, не желая остаться обделенными, требовали своей доли пирога. Какими должны были быть колониальные танки, никто не знал. Поэтому конструкторы просто пристроили к стандартному "Брен-Кэрриеру" крышу с пулеметной башней, слегка подвинув двигатель и добавив лишний опорный каток. После такого подарочка колониальные власти уже не рисковали обращаться в метрополию с просьбами, о какой бы то ни было наземной бронированной технике.

Каждый получил свое, и бури затихли, до тех пор, пока не вернулась из России группа офицеров, приглашенных наблюдателями на какие-то грандиозные маневры. Наблюдатели взахлеб рассказывали, что русские умудрились пристроить к танку крылья, и теперь техника может просто перелетать с места на место, как ей заблагорассудится словно стая ворон. Идея была воспринята некоторой опаской, но до поры до времени крепко засела в мозгах танкостроителей. В целом же никаких перемен в обозримом будущем не предвиделось.

Война частично вывела Британскую армию из состояния летаргии. Но прежде чем она окончательно проснулась, немцы успели изрядно испортить англичанам объем циркулирующей крови.

В Дюнкерке осталась вся тяжелая техника. В Африке тоже нужно было чем-то воевать, потому что даже кошмарные уроды, которых итальянцы плодили во множестве, оказались лучше, чем британские образцы. Танкисты дуче, имевшие на вооружении пушку, упорно не желали признавать за равноценных противников английские МКVI, вооруженные одними пулеметами. Пришлось слать в Африку "Матильды", оказавшиеся на тот момент единственным стоящим танком. Фирма "Лейланд" оказалась впереди всех, и теперь проектные бюро, работавшие на пехоту, изо всех сил тужились изобрести что-либо конкурентоспособное. С крейсерскими же танками дело никак не ладилось. Конструкторы фирмы "Наффелд", воодушевленные идеей крылатого танка, выкатили из запасников танк Кристи, тайком купленный у американцев после пресловутых Больших Русских маневров. В моторное отделение удалось вполне удачно воткнуть авиационный "Мерлин" из соображений того, что на летающем танке двигатель должен быть как минимум от истребителя. Дело осталось только за крыльями, и военные чины воспряли духом, предвкушая пакостный сюрприз в виде воздушного танкового рейда через Ла-Манш. Впрочем, ненадолго. И неудивительно - во время войны весь персонал британских штабов поровну делился на две категории сотрудников: одна половина работала на Абвер, а вторая соответственно на "Интеллиджент Сервис". Примерно такая же картина была и в Германии, только заинтересованных сторон там было больше. А роль МИ-5 выполняло гестапо. Поэтому, обмен секретами между противниками происходил с неимоверной быстротой. Само собой, потрясенный Канарис тут же кинулся к фюреру. Видение британских танков, словно чайки порхающих над Ла-Маншем, произвело на Гитлера столь тягостное впечатление, что он немедленно впал в истерику. Брызгая слюной, фюрер приказал немедленно изобрести противотанковую зенитку и пустить ее в производство, а Деницу удвоить усилия по уничтожению английского торгового флота, чтобы, упаси Боже, британцы не завезли из Америки дефицитный алюминий, необходимый для производства танковых крыльев. Ни Крупп, ни Шпеер понятия не имели, какой должна быть противотанковая зенитка, но для проформы укомплектовали стандартные 88-миллиметровки бронебойными снарядами. Гросс-адмирал Дениц, слушая фюрера, и вовсе держал в кармане кукиш - его подводники без всяких приказов итак творили в Атлантике полный беспредел, и можно было спокойно предаваться радостям жизни во французском Лорриане. Вернувшись из ставки, Дениц походя, обронил адъютанту: "Топите всех", - торопясь в свой любимый бордель. Подводники тут же переместили боевые действия к берегам Америки, предпочитая тропические широты, где можно было без помех загорать на палубе. Однако кто-то от усердия пустил ко дну с десяток американских кораблей, чего делать в принципе не следовало. Американцы обиделись и тут же принялись спускать на воду такое количество транспортов, что немцы физически были просто не в состоянии перетопить.

Зенитчики, осчастливленные бронебойными снарядами, тем временем пребывали в недоумении, и гадали с чем им придется воевать. Глубинный смысл происходящего до строевых частей довести попросту забыли. Исключительно в порядке эксперимента расчеты одной из батарей принялись азартно лупить по танкам генерала де Голля, вознамерившимся остановить германское наступление. Результаты получились настолько впечатляющими, что вместо заслуженного отдыха в Фатерлянде Роммель сразу записал энтузиастов в формирующийся Африканский корпус в качестве противотанкого дивизиона. Батарейцы устроили наводчикам темную, но было уже поздно.

Тем временем в Англии прознавший о планах танкостроителей сэр Артур Харрис был серьезно обеспокоен покушением на свои прерогативы. Как никак, задачи завоевания господства в воздухе входили в обязанности авиации. Тем более, что алюминия и так не хватало. Сэр Артур отправился за поддержкой в Адмиралтейство. Оттуда было достаточно лишь один разок напомнить про балластные цистерны и визит в Америку, как конструкторы тут же отказались от идей создания воздушных танковых армад. Алюминий достался авиаторам, и они с радостью извели его на "Спитфайры" и "Галифаксы". Однако танкостроители отвоевали себе право устанавливать на свои изделия авиационные моторы. Конструкторы обещали при этом уравнять танк в скорости по меньшей мере с "Харрикейном". Сэр Артур махнул рукой. Однако на что способны отечественные танкостроители отныне уже не забывал. Попытки экипажей крейсерских танков достичь скорости "Харрикейна" неизменно оканчивались тем, что двигатель загорался. Даже по шоссе крейсерам не удавалось разогнаться до уровня "Бристоль-Бульдога", не говоря уже о "Гладиаторе". По слухам, кому-то из танкистов удалось сравняться в скорости с "Де Хевилэндом" времен I-й мировой при спуске с горы. Да и то двигатель намертво заклинило. Даже при обычной эксплуатации танки то и дело ремонтировались - "Мерлин" все-таки был рассчитан на самолеты, а танк для него был, мягко говоря, тяжеловат. Учитывая проблемы с "крейсерами", взоры заговорщиков обратились к пехотным танкам. Бдительно следивший за танкистами сэр Артур утверждал, что фирма "Воксхолл" готовит что-то многообещающее. Как раз то, что и требовалось.

Ласковое утреннее солнышко освещало зеленый лужок перед эллингом фирмы "Воксхолл". У распахнутых настежь ворот толпились члены приемной комиссии, армейские чины и представители конкурирующих фирм. Все как один таращились внутрь. Там в темноте что-то лязгало, гремело, ворочалось, наружу тянуло выхлопным угаром, но из ворот упорно ничего не появлялось. Собравшиеся нетерпеливо переглядывались. Самые нетерпеливые шушукались в задних рядах, обсуждая детали предстоящей расправы над шутниками, заставляющими их тратить драгоценное время. - "Терпение, джентльмены" - увещевал их главный конструктор, расхаживающий между присутствующими с видом лауреата Нобелевской премии. - Терпение! Вы не на скачках. Это нормальный пехотный танк. Безо всяких извращений в виде авиационных двигателей или крыльев от "Веллингтона". Мы на нем будем с "Вермахтом" воевать. А вовсе не с "Люфтваффе" и тем более не с "Кригсмарине". Терпение, повторяю Вам! Сейчас доедет!"

Апологеты крейсерского танкостроения злобно сопели в ответ. Их по-прежнему тянуло в небо. Кто-то набрал было воздуху побольше, намереваясь дать пехотинцам достойную отповедь. Но тут предсказание главного конструктора сбылось. Из темноты показались чудовищные, в рост человека гусеницы. Зрители оторопело попятились. Минут пять гусеницы продолжали выползать на свет Божий, больше ничего видно не было. Собравшиеся силились понять, где находится все остальное, но безрезультатно. Неожиданно над гусеницами обнаружилась башня, величественно проследовала мимо зрителей, потом опять начались гусеницы. Прошло еще минут пять. Присутствующие с интересом ждали чего-нибудь еще. Логика подсказывала, что это самое "что-нибудь еще", ну, просто обязано вот-вот появиться над уровнем гусениц! Внезапно гусеницы кончились, а над ними кроме одной-единственной башни так ничего и не появилось. Зрители почувствовали себя обманутыми, но в чем именно обманутыми понять не могли и от этого ощущали неудовлетворенность и лёгкое раздражение. Между тем чудовище замерло. "Можно смотреть, джентльмены" - объявил главный конструктор, едва двигатель смолк. Никто, однако, не торопился, приближались с опаской. Наконец приблизились. - "И: как на это забираться?" - скептически вопросил кто-то из толпы - "К камушку подъехать?". "Эх, пехота, чего с вас возьмешь - ясное дело по трапу! - авторитетно заявил кто-то из присутствующих флотских. - "Он у них складной:" - и несколько раз дернул за короб радиатора торчащий из борта - Вот черт: Заклинился наверное. Не раскладывается. Да оно и понятно - опытный образец:

- Нет, нет, джентльмены: прошу сюда. - и главный конструктор с видом экскурсовода распахнул бортовой люк. Наиболее смелые воспользовались приглашением. Остальные все еще присматривались. Кто-то шевеля губами и загибая пальцы пытался подсчитать количество опорных катков, из-за которых танк издали напоминал сороконожку. Цифры выходили запредельные, с учетом внутреннего ряда. Кто-то завернул за гусеницу, но уже через секунду с проклятьем выскочил обратно держась за голову. На лбу незадачливого исследователя четко отпечатался дульный срез 3-х дюймовой гаубицы.

- Предупреждать надо! - заорал он на главного конструктора.- Провокаторы!

- Сюрприз!- расплылся в улыбке Главный- "Джерри этого тоже не ждут: а мы их ка-а-аак!!! Главное между гусеницами заманить: А на этот случай есть свои соображения:"

Из темного нутра танка доносились неразборчивые проклятия. Видимо опрометчиво забравшиеся внутрь экскурсанты неизбежно натыкались на всякие торчащие железяки с острыми углами. Кто-то, окончательно заблудившись в дебрях внутреннего оборудования со страху закричал - Ау!! Но механик-водитель вовремя включил внутреннее освещение. Все сразу успокоились. Экскурсанты облазили закоулки боевого отделения, пощелкали замками орудий, повертели верньеры радиостанции, и полностью удовлетворенные, выбрались наружу через противоположный бортовой люк. Механик-водитель, потрясенный невиданным количеством офицеров и джентльменов в одном танке, облегченно вздохнул и выключил свет. Заговорщики сбились в кучку и, азартно жестикулируя, обсуждали увиденное. У танка остался только джентльмен, продолжающий попытки подсчитать количество катков и постоянно сбивающийся со счета, так как катков было слишком много. До слуха главного конструктора из толпы доносились обрывки разговоров:

- Отлично! Нижнее орудие никуда не наведешь. Нужно, чтобы танк развернулся.

- Здорово! С места механика ничего не видно ни справа, ни слева.

- Прекрасно! Великолепно! Ничего более идиотского, чем 2-хфунтовка в башне от эсминца и придумать невозможно. А скорость-то какова? Двадцать ярдов в час:

- И трап этот складной никак не раскладывается:- Главный конструктор мрачнел всё больше и больше.

Наконец присутствующие как один повернулись к нему. Тот затаил дыхание.

- Вы Гениальны! - от имени присутствующих обратился к Главному Чемберлен.

- Вы создали :шедевр! Этот танк войдёт в историю Британии!!

На лицах присутствующих изобразилось полное согласие со словами Чемберлена. Конкуренты на заднем плане исходили желчью.

- А: под каким названием? В историю?- пролепетал, зардевшийся как девица, Главный конструктор, ковыряя траву носком ботинка.

- Это нужно увековечить! Под именем нашего дорогого и всеми любимого премьер-министра сэра Уинстона Черчилля! И в серию. Немедленно!

Лицо потрясенного величием происходящего Главного конструктора приобрело багрово-фиолетовый оттенок. Конкуренты затаили дыхание в надежде, что в самый ответственный момент с оппонентом приключится инсульт, но не тут -то было.

- А мы! По собственной инициативе! Малую серию! Во славу Британии:- захлебываясь забормотал Главный конструктор. Тут начали багроветь конкуренты. Зато заговорщики были на седьмом небе.

- Позвольте, Джентльмены, позвольте! - из-за танка появился наконец-то подсчитавший количество опорных катков член приемной комиссии.

- Какое серийное производство? Да где на эту дуру катков напасешься? Со сталью у нас итак проблеммы. А если серийное производство?

- Продумано!- весело заявил Главный, лицо которого успело принять нормальный оттенок.

-У нас на складах касок - завались. Никому не надо. Поставим на каски, что им без дела пылиться. Заодно обскачем этого безумца Книпкампа, который уже 3 года пытается спроектировать хрен знает что на тарелочках:

- Ну уж нет!- вскинулся представитель интендантства

- Все учтено, посчитано и к разбазариванию запрещено! Придумали тоже: Танк на касках:Не дам!

- Да ладно:- окрысился Главный. - Ну кому они, эти каски, нужны: Понаделали их в расчете на колониальные войска, а они каски не берут, носят свои безумные тюрбаны с чалмами. Одни только палестинские евреи кричат: дайте оружие, мол, - мы всем покажем: Вы им каски выдали, взамен винтовок, думали отвяжутся, а теперь эмиграцию ограничиваете- боитесь, что Вас вашими же касками и закидают Так что нечего жаться в трудное для страны время. Интендант сразу усох. Остальные азартно обсуждали перспективы.

- Что тут происходит, Джентльмены?- врезался в нестройный хор всем знакомый голос.

- Вы что тут во славу Британии опять задумали? Без ведома Британии? Извольте объясниться!

Галдеж сразу смолк. Собравшиеся робко попятились, глядя, как из подкатившего "Роллс-Ройса" выбирается сам премьер с неизменной сигарой в зубах. За ним с улыбкой крысы Шушеры появился Дадли Паунд. Собравшиеся расступились, открывая взору приехавших бронированного монстра. Премьер от неожиданности остановился.

- Что ЭТО?- после длительного тягостного молчания осведомился Премьер.

- Черчилль, Сэр - Лихо отрапортовал Главный конструктор.

- Ничего подобного,-сразу же отреагировал сэр Уинстон. - Это я Черчилль. А Вы никакой не Черчилль! Вас я не знаю, так что не пытайтесь влезть ко мне в родственники.

- Я спрашиваю: Что это! Вот ЭТО!- и кончик премьерской трости уперся в борт танка.

- Черчилль, Сэр!

Дружным хором повторили присутствующие - и, съежившись под грозным взглядом главы государства, уже тише добавили:

"В Вашу честь: Сэр"

- Та-ак:зловеще протянул премьер, и, пыхтя сигарой заглянул внутрь через бортовой люк.

- Эй, кто там? Свет включите!

Механик- водитель, еще не до конца очухавшийся после визита в танк первых лиц государства, щелкнул тумблером, и , увидев самого Премьера, осел на сидении в глубоком обмороке.

Черчилль осмотрел боевое отделение и полез внутрь.

- Может застрянет?- вполголоса , ни к кому конкретно не обращаясь предположил Чемберлен.

- Не дождетесь!- донеслось из танка, и премьер вылез с противоположной стороны. Обошел танк кругом и остановился перед собравшимися чинами и чиновниками.

- Кто придумал назвать ЭТО моим именем? -осведомился Премьер и безошибочно усмотрел в толпе высокую авиацонную фуражку сэра Артура Харриса.

- Ага. Понятно. А ну-ка, дорогой мой, идите сюда поближе. И нечего за спины прятаться. И докладывайте. Всё как есть:

Сэр Артур доложил всё как есть о боевых качествах и технических характеристиках нового танка.

По мере доклада цвет лица сэра Уинстона начал приближаться к закатному небу. Челюсть его задвигалась, нервно пережевывая сигару, и присутствующие зачарованно следили, как сигара укорачивается. Где-то на середине доклада сэра Артура премьер окончательно дожевал сигару, и зажжённый кончик исчез в премьерском рту. Черчилль выпучил глаза, замахал руками и защелкал пальцами по всей вероятности в поисках воды, чтобы избавиться от жжения. Дадли Паунд, почтительно державшийся за спиной Главы Государства, происходящего не видел, а потому истолковал призывные жесты по-своему. С ловкостью факира он извлек из кармана плоскую фляжку, наполненную Сталинским коньяком, и вложил премьеру в руку. Результат получился прямо скажем ошеломляющим: после изрядного глотка изо рта премьера ударил фонтан пламени, не хуже чем из жерла германского " Фламменверфера": Трава под ногами тут же загорелась. Присутствующие бросились врассыпную. Дадли Паунд, впоследствии, утверждал, что в момент огнеизвержения, за спиной у Сэра Уинстона появились кожистые крылышки. Но ему никто не проверил, так как сплетники говорили, что первый военно-морской лорд и без того слишком злоупотребляет чтением сказок про короля Артура своей внучке перед сном.

Еще с минуту премьер изображал огнемет, затем заряд иссяк. Все потихоньку уладилось. Траву потушили. Разбежавшиеся вернулись.

Сэр Уинстон пробормотал только: " У этого, извините, "Танка", недостатков больше, чем у меня самого", и отбыл вершить государственные дела. Оставшийся ликвидировать последствия скандала Дадли Паунд, решил дело быстро, по морскому. Чтобы впоследствии никто не мог обвинить его в каких-либо провокациях и поджигательстве премьера, он тут же наобещал присутствующим множество самых разных интересных вещей, начиная от отправки на африканский фронт, кончая ссылкой на Коррехидор. А "Харрикейн" пригрозил отныне называть "ХАРРИСкейном", чтобы было неповадно.

Танк Дадли предписал пустить в серию, дабы никто не догадался о случившемся конфузе. Чемберлен, похоронивший было свой коварный план, подскочил от радости почти на фут. Странный пожар на полигоне, свалили на новое секретное оружие "Люфтваффе". Сэру Артуру Харрису приказали немедленно стребовать с конструкторов новый бомбардировщик для уничтожения немецкой промышленности. Харрис тоже подскочил. Гранд Флит оставлял за собой почетную обязанность выйти в море, если Авиация не справится с уничтожением Германского военного потенциала; а до той поры оставаться последней надеждой нации. Сотрудники МИ 5 негласно проверили весь груз коньяка, который Русские продолжали слать с завидной регулярностью, и остались с носом. Чекисты с целью дезинформации додумались добавлять в бензин настоящий коньяк, и докопаться до сути происходящего стало абсолютно невозможно.

Единственным результатом проверки явилось присвоение названия "Коктейль Молотова" зажигательной смеси, используемой против танков. А уважение к премьеру, как к человеку, способному пить вместо виски подобные вещи, отныне еще больше возросло, назло чемберленовским заговорщикам.

БОЕВОЕ ПРИМЕНЕНИЕ

Поначалу британские штабисты никак не могли решить, где использовать своё новое бронетанковое детище. Кто-то заикнулся было про Северную Африку, но идея не прошла. Роммель крутился по Западной пустыне, словно Фигаро на сцене, и для того, чтобы вовремя реагировать на его маневры, требовалось нечто более скоростное, чем пехотный танк. Правда все как-то забывали, что впридачу к скоростному танку желательно было бы иметь скорость мышления самого Роммеля Воспользовавшись благоприятным моментом, Крейсерские танкостроители напряглись и выдали очередную новинку. Это было уже что-то, потому что танк был по Британским меркам надежен,(то есть не ломался через каждые пятьдесят миль пробега, а выдерживал целых семьдесят пять.) и по скорости мог сравняться со знаменитым самолетом Блерио, на котором конструктор в свое время пересек Ла-Манш.

Танк претенциозно назвали "крусейдером" и отправили в пустыню охотиться на Старого Лиса. В процессе охоты немцы сотворили с "крусейдерами" как раз то, что турки делали с крестоносцами во время крестовых походов. Тем самым они полностью привели название танка в соответствие с результатами его применения. Однако "крусейдер" уже был противником посерьёзнее, и отныне немецким танкистам не воевалось так вольготно, как во времена трехбашенных "крейсеров" и их дальнейших модификаций.

Таким образом, новый танк поначалу оказался не у дел. Но тут кому-то пришла в голову идея устроить маленький пробный десант в Европу, и посмотреть, что из этого получится. Естественно, всех гусеничных однофамильцев сэра Уинстона моментально привлекли к исполнению разрабатываемого плана. Правда, английские танкисты уже столько натерпелись от собственных конструкторов, что отказались от сомнительного удовольствия идти в бой на их новом изобретении. Пришлось "тренироваться на кошечках" и танки передали канадцам. Серьезного сопротивления со стороны немцев не ожидалось. Тевтонский Пес, прочувствовав грядущую клизму, повернулся и цапнул за ляжку Русского медведя. Медведь достаточно быстро оправился от удивления, ухмыльнулся в роскошные кавказские усы и теперь щедро раздавал оппоненту затрещины, прикидывая момент, когда можно будет врезать всей лапой да как следует. Все германские резервы шли на восток, на восток и еще раз на Восток, а что туда не попадало, застревало у Роммеля. Службу в оккупированной Европе теперь несли ветераны и инвалиды Первой Мировой, еще помнившие Верден и Галлиполи. Особенной опасности для британцев эти дедушки не представляли и в одно прекрасное утро орава канадцев, подкрепленная новенькими "Черчиллями" высадилась на Дьеппский пляж. Результат, однако, получился абсолютно неожиданный для всех. Увидев, характерные, с гусеницами вокруг корпуса силуэты, сидящие в окопах стариканы моментально признали в них своих давних обидчиков, знакомых еще по Сомме и Камбрэ. Теперь появилась возможность поквитаться. Ветераны с дикими криками бросились в контратаку, потрясая костылями, словно Апачи томагавками. Обалдевших от неожиданности канадцев, передавили инвалидными колясками, а танки перевернули на бок и посталкивали с десантных судов в море, подсунув костыли сбоку под гусеницы. Озверелые старикашки действовали ими словно рычагами, под бравое: " Айнс, Цвай, Драй!"- убеленных сединами фельдфебелей. Не помогли даже коварно встроенные в лобовую броню гаубицы, потому что немцы упорно не заманивались между гусениц спереди, а нападали сбоку.

Вследствие конфуза, Главного конструктора тут же обвинили в непатриотичном образе конструкторской мысли, т.к. "Черчилль" действительно напоминал первоначальной конструкцией французский танк типа "B1", почивший с миром после падения Франции. Гаубицу из корпуса изъяли, а заказы на модифицированный танк поровну разделили между собой фирмы конкуренты.

Новоиспеченные "Черчилли" направили в Африку с целью показать американцам козу и доказать, что не "Грантом" единым сильна Британская Армия. Новые танки успели как раз к Эль-Аламейну. Колонну Черчиллей на марше засёк немецкий воздушный разведчик.

Пилоты, увидев вереницу длинных, как вагоны, корпусов, увенчанных к тому же орудийными башнями, сгоряча решили, что к линии фронта движется Британский бронепоезд.

Выслушав доклад пилотов, командование решило, что они попросту свихнулись от 500 жары и послало на разведку следующий экипаж. Он подтвердил наличие бронепоезда и по возвращении "Юнкерс" встречали санитары со смирительными рубашками.

Третий самолет прикончили патрульные "Спитфайры", но летчики успели передать, что бронепоезд уже близко, и вот-вот покажется на горизонте. Доложили Роммелю. Тот задумался. Выходило, что горючее и боеприпасы Африканскому корпусу приходилось таскать из Триполи за тридевять земель, их катастрофически не хватало, а Британцы умудрились тихой сапой проложить у всех под носом железную дорогу и теперь могли бесперебойно снабжать свою армию всем необходимым. Война, таким образом, выходила какая-то неравноценная, и Роммель чувствовал обиду, словно ребенок, лишенный на ужин сладкого. На беду Английскую колонну первыми увидели итальянцы. И без того излишне экспансивные от природы итальянские солдаты были донельзя взбудоражены жуткими слухами, просочившимися с авиабазы. Поэтому, стоило кому-то крикнуть: "Бронепоезд!",- при виде колонны "Черчиллей", как воины Муссолини ударились в паническое бегство. Следом за ними из чувства солидарности бросились бежать соседние части. Фронт развалился прежде, чем в штабах вообще поняли, что происходит. В отчаянии Роммель приказал разбомбить злосчастный бронепоезд, но танки уже успели перестроиться в боевой порядок перед итальянскими позициями. Бомбардировщики слетали впустую, доставив массу удовольствия английским истребителям. Узнав о беспорядочном бегстве противника, Александер с Монтгомери переглянулись, пожали плечами и отдали 8-й армии приказ наступать, раз уж предоставилась такая невиданная халява. Черчилли вновь построились в колонну и двинулись вперед. Теперь их заметил немецкий патруль. Немцы сообщили в штаб о приближении бронепоезда. Пока Роммель лихорадочно готовил новый вылет, английские танки снова перестроились, и пилоты пикировщиков опять вернулись ни с чем. Солдаты Африканского корпуса в первой мировой не участвовали и были потрясены циклопическими размерами надвигавшихся на них гусениц. Такого они еще не видели и побросали оружие. "Черчилли" вновь построились в колонну:История повторялась каждый раз, когда вереница "Черчиллей" попадалась на глаза обороняющимся. После каждого безрезультатного поиска неуловимого бронепоезда немецкие бомбардировщики недосчитывались несколько машин и очень быстро перестали существовать как организованная сила. Роммеля потребовали в Берлин для объяснений. Тем временем Александер с Монтгомери переглянулись, пожали плечами и ввели в действия резервы, раз уж бомбардировщики противника почему-то больше не появлялись. "Черчилли" знай себе ползли вперед. Их обгоняли "Крусейдеры", "Гранты" и "Шерманы", танкисты отпускали ядовитые шутки в адрес медлительных гиппопотамов, но экипажи "Черчиллей" узнали себе цену и до ответных реплик не унижались. Наступление развивалось. Объясняясь в ставке, Роммель все свалил на разведчиков, прошляпивших строительство железной дороги у себя под носом. Вследствие чего, утверждал Роммель, вся британская орда и свалилась на голову многострадальному Африканскому корпусу, к тому же оставшемуся в одиночестве по милости союзников. Гитлер приказал по возвращении немедленно перестрелять всех разведчиков в слабой надежде, что от этого количество англичан в западной пустыне уменьшится. В это время разведотдел Африканского корпуса бомбардировал свою каирскую агентуру требованиями предоставить сведения о каких-то мифических бронепоездах и железнодорожных перевозках. Агенты честно ответили, что ничего подобного в Ливии отроду не существовало. В разведотделе уверились в том, что вся агентура перевербована , и отныне не верили ни единому донесению. Разобиженные агенты во всеуслышание объявили своих начальников идиотами и решили, что отныне будут работать на японцев. Сведения о положении дел на Ближнем Востоке требовались на Дальнем Востоке, как вороне парашют. Японцы вежливо отказались от услуг германской агентуры, и шпионская деятельность в английском тылу практически сошла на нет. Периодически немцы принимались шпионить просто для собственного удовольствия, потому что без любимого дела жить становилось невыносимо скучно. В разведотделе Африканского корпуса быстро сообразили в какую сторону дует ветер. Не дожидаясь возвращения Роммеля, разведчики в полном составе дизертировали и сдались англичанам. Расстреливаться им абсолютно не хотелось. Оставшись без разведки, в штабе засуетились, потому что не имели понятия о происходящем. Генерал Штумме опрометчиво вызвался посмотреть, что творится вокруг. Но не успел он отойти от штаба и ста метров, как нос к носу столкнулся с колонной "Черчиллей", нахально наводивших на него стволы орудий. От неожиданности у генерала на месте произошёл разрыв сердца. Охрана генерала разбежалась с воплями и вопли эти в штабе услышали. Роммель прибыл как раз к моменту бегства Африканского корпуса. Ругаясь от ярости по-русски шестиэтажным матом, фельдмаршал кинулся вдогонку за отступающей армией, одновременно недоумевая, откуда ему известны все эти выражения. Догнать свои войска Роммелю удалось только в Тунисе. Издалека услыхав за спиной ругань собственного командующего, арьергардные части полностью уверились в том, что русские прислали свои войска на подмогу британцам. Встречаться с русскими Африканскому корпусу почему-то не хотелось, и он отступал так, что обогнал даже итальянцев. Александер с Монтгомери переглянулись, пожали плечами и отдали приказ своим войскам преследовать противника, раз уж он так не по-джентльменски удирает от честной драки. С безмерным удивлением итальянцы и немцы обнаружили в Тунисе армию США. Янки с чисто американской беспардонностью оскверняли окружающую среду жеваной резинкой, пустыми бутылками из-под пива и колы, использованными презервативами и самим фактом своего присутствия. И без того раздраженный всем происходящим, Роммель окончательно озверел. За несколько дней немцы при помощи танков и оставшейся авиации сумели вбить в американские головы любовь к величественной африканской природе. Роммель столь успешно боролся с янки за экологию Туниса, что был немедленно отозван и назначен командовать войсками обороняющими Атлантический вал. Ведомство Канариса не уставало твердить, что американцы когда-нибудь обязательно там высадятся. Таким образом Роммелю предоставлялась возможность ещё раз продемонстрировать свои таланты в борьбе за очищение окружающей среды от не соответствующих экологическим стандартам "Шерманов", "Студебеккеров", "Виллисов" и прочей американской военной техники. Принявший командование фон Арним начал лихорадочно готовиться к обороне Туниса от догоняющих Африканский корпус англичан. Последние догоняли отступающих немцев с английской неторопливостью и обстоятельностью с обязательными остановками на ланч и файв-о-клок. Поэтому на организацию обороны фон Арниму времени хватило. Из Германии даже успели прислать на подмогу батальон новеньких "тигров" заодно с обещанием, что в недалеком будущем за ними последуют "пантеры". Пока "Черчилли" ползли колонной среди всех остальных догоняющих, немецкие воздушные разведчики зорко следили за их передвижением. Командование Африканского корпуса с нетерпением ожидало возможности расквитаться с неуловимым бронепоездом, подло лишившим немцев бомбардировочной авиации.

Новых танков на весь фронт не хватало, но во имя отмщения фон Арним расщедрился на целый взвод. Экипажи "тигров", поджидавшие в засаде, уже успели доказать всем окружающим, что танки с танками (во всяком случае, с "тиграми") не воюют. Теперь они были полны решимости доказать, что и бронепоезда с "тиграми" воевать тоже не должны. Поэтому стоило головному "Черчиллю" показаться в немецких прицелах, командир "тигрового" взвода глотнул из фляжки добрый глоток шнапса и злорадно скомандовал: "Огонь!". Три 88-миллиметровых снаряда оказалось чересчур даже для толстокожего британского танка. "Подбили паровоз!", - удовлетворенно констатировал командир взвода, глядя на столб черного дыма, поднимающийся голубое африканское небо. "Доложите в штаб!", - и еще разок-другой отхлебнул из фляжки. "Паровоз у бронепоезда должен быть посредине состава"- возразил было радист. "Плевать",- отмахнулся командир-"всё равно доложите." "Капут бронепоезду, - довольно ухмыльнулся в штабе фон Арним, - отъездился. Атаковать и уничтожить".

"Jawohl!" - откликнулись "тигры". Командир докончил фляжку, вышвырнул ее через люк и патетически заорал: "За Фатерлянд! За Фюрера! Вперед!".

"Хайль!", - откликнулись экипажи, и, поднимая тучи пыли, "Тигры" ринулись в атаку. Механик-водитель командирского "Тигра" от энтузиазма рванул с места так, что командир, которого и без того развезло от фляжки шнапса под жарким африканским солнышком, влепился затылком в заднюю стенку башни и окончательно окосел. "Тигр" взобрался на холм, где чадил головной "Черчилль".

"Ой, - озадаченно протянул командир "тигра", -А где?:". вместо ожидаемой легкой добычи в виде обездвиженного бронепоезда взору танкистов открылся ряд развернувшихся в боевую линию английских танков. Британские танкисты тоже несколько опешили, увидев "Тигры". Они прекрасно знали, что пехотные танки должны воевать с пехотой, а вовсе не с танками. И уж тем более не с "Тиграми". Однако ничего другого, кроме как принимать бой, им не оставалось.

"Командир, командир! - наперебой закричали танкисты в командирском "тигре", - они в нас целятся! Надо стрелять!".

"Подумаешь, - храбро отозвался командир, - сейчас мы их живо научим уважать Панцерваффе", - и спихнув с места наводчика, сам приник к прицелу. "А в который целиться-то?". "В правый, в правый! Он ближе всех! Он уже прицелился!", - заорали танкисты.

"Доннерветтер, - выругался командир, - а в котором ряду?" по причине удара затылком и выпитого шнапса в глазах у него троилось, и весь окружающий мир состоял из одних английских танков. "В самый ближний", - хором подсказывал экипаж, - "во-он в тот!".

"А в который сверху или в который снизу?", - деловито осведомился командир, лихорадочно вращая маховики наводки. "В любой!, - истерически завопил экипаж, -о mein Gott, только быстрее!".

"Как скажете", - согласился командир и нажал на спуск. Снаряд расшвырял песок метрах в двадцати от "Черчилля". Командир с удивлением отметил, что британский танк продолжает целиться в его "Тигр" несмотря на прямое попадание. И более того, весь нижний ряд танков противника делает то же самое.

"Попробуем в верхний, - решил командир, - заряжай!". Второй снаряд с занудным визгом пробуравил африканское небо в пяти метрах над крышей английской башни.

"Ну, надо же, - удивился немец, - а ну-ка, еще разок:Заряжай".

"В вилку берет, - решили в "Черчилле", - смотри ты, все по науке:Третий точно нам влепит:В лоб".

"Да пошло оно все к матери Бенджамина! - выругался английский командир, - покинуть танк!" Не дожидаясь третьего снаряда, англичане ринулись вон. В суматохе наводчик неловко повернулся и локтем задел за спуск. Заряженное орудие, естественно, выстрелило. Маленький 40-миллиметровый снарядик, каким по приличным танкам и стрелять-то было стыдно, угодил точнехонько между орудийной маской и корпусом "Тигра", намертво заклинив ему башню.

Танкисты обеих сторон, до сих пор с интересом следившие за поединком, онемели от удивления. Немцы в "Тигре" никак не могли понять, что англичане ухитрились сделать с их машиной. Экипаж вылез наружу и, увидев случившееся, попытался выковырять снаряд. Снаряд засел плотно и не выковыривался. Через минуту к ним присоединился экипаж "Черчилля", жаждавший заполучить снаряд как сувенир. Азартно толкаясь и ругаясь, каждый старался овладеть желанным призом. Снаряд никак не желал вылезать наружу. Заинтересованные непонятным столпотворением у "Тигра", танкисты из других экипажей вылезали и подбегали посмотреть, что происходит. Узнав о случившемся, они моментально включались в охоту за сувенирами. Вскоре у "Тигра" ворочалась огромная толпа, издалека напоминавшая шанхайский базар. Экипажи двух оставшихся "Тигров" решили между собой, что с полоумными британцами связываться не стоит, поскольку они не желают признавать, что танки с танками: и так далее. И более того, палят из своих смехотворных пушек, словно из снайперских винтовок, выводя из строя новинки немецкой бронетехники. К тому же пробиться сквозь плотную стену английских спин и в свою очередь поковырять злополучный снаряд им так и не удалось. Англичан было слишком много, и немцев они даже не замечали. Те, обиженные таким пренебрежением, гордо забрались в свои "Тигры" и ретировались, решив для себя, что с американцами воевать гораздо интереснее. Те при появлении "Тигров" исправно разбегались кто куда.

Неудачливый экипаж заявил, что англичане воюют не по правилам и что они больше не играют, после чего демонстративно заперся в своем "Тигре". Некоторое время англичане стучали по крышкам люков, предлагая немцам чай, кофе и свое гостеприимство. Немцы надуто отмалчивались. Британцы пожали плечами, решили: "Ну, и ладно, мол, было бы предложено:" после чего залезли в свои "Черчилли" и продолжили наступление. Немцы, увидев, что на них больше не обращают никакого внимания, выскочили из "Тигра" и бросились следом, потому что зазря сидеть в душном танке было неинтересно. Первый раунд, таким образом, окончился со счетом 1:1.

В ходе дальнейших боевых действий "Черчилли" вопреки ожиданиям Чемберлена и его пакостников снискали себе изрядное расположение и симпатии английской пехоты. Сразу же выяснилось, что за длинным корпусом танка способен укрыться разом целый взвод. Таким образом можно было благополучно добраться до вражеских позиций без потерь со своей стороны. Особенно пехотинцам нравилось то, что высота танка позволяла при этом даже не пригибаться. Экипажи "Грантов" и "Шерманов" завистливо утверждали, что и за их танками можно не пригибаться, если дело заключается только в этом. Пехотинцы в ответ гнусно хихикали, потому что в качестве прикрытия для пехоты американские танки напоминали картонную коробку. "Черчилль" же с гарантией убивала только 88-миллиметровка. Экипажи для усиления и без того толстой брони обвешивали свои танки запасными траками, отчего "Черчилли" весьма напоминали стегозавров. К тому же если наступать надоедало или пулеметов у противника оказывалось слишком много, взвод, укрываясь за корпусом, мог спокойно попить чаю. Экипажи открывали бортовой люк и с удовольствием присоединялись к пехотинцам, периодически выпуская снаряд-другой по траншеям противника. Немецкие зенитчики регулярно отстреливали "Черчиллей", но на общую картину это не влияло. Танкисты Африканского корпуса тоже предпочитали воевать против "Крусейдеров", "Грантов" и "Шерманов", памятуя о печальном опыте дуэли с "Тиграми". Не то, чтобы "Черчилль" был для них особенно серьезным противником, в умах немецких танкистов прочно укоренилась мысль, что именно от "Черчиллей" можно ждать любой незапланированной подлости. Тем более, что названием они олицетворяли коварный Альбион.

Жители Англии тоже полностью утвердились во мнении, что раз уж танк с именем премьера с первого выстрела прикончил "Тигр", то и страна, которую возглавляет лично сэр Уинстон Черчилль, способна победить кого угодно. Тем более что содержание писем, которые пехотинцы посылали с фронта, сводилось к общей мысли, что с "Черчиллем" не пропадешь. Историческую фразу о том, что у танка недостатков больше, чем у самого премьера, Британия приписала излишней скромности сэра Уинстона. Потому как у танка, который пользуется такой популярностью у солдат, недостатков не могло быть по определению. Следовательно, и премьер был непогрешим. В сложившейся ситуации коварные планы лейбористов были похоронены столь основательно, что Чемберлену оставалось только кусать локти. А спровоцировавший всю эту эпопею сэр Артур Харрис и в ус не дул, раз за разом отправляя на бомбежку эскадрильи новехоньких "Ланкастеров". Война тем временем продолжалась. Популярный танк английские заводы начали выпускать во все возрастающих количествах. Часть из них попала даже в Россию. Русские сразу по достоинству оценили новое приобретение. Английская новинка оказалась вполне приличной. Особенно если предстояло атаковать по дороге или по твердому полю, а не по болоту или непролазной русской грязи. В болоте "Черчилль" почему-то застревал. Но с ровными полями и дорогами в России было плохо, а болот имелось в достатке. Поэтому русские танкисты со свойственной им смекалкой додумались первыми пускать в болото именно "Черчилли". Первый танк тут же застревал по самую башню. На него заползал следующий и тоже застревал, но уже чуть дальше. Затем подгоняли следующий танк. За рекордно короткое время через болото возникала вполне приличная гать из увязших "Черчиллей", по корпусам которых на врага устремлялся бронированный поток "Исов" и "Тридцатьчетвёрок". За счет неимоверной длины танка на преодоление болота средней величины уходило не больше 6-7 "Черчиллей", что было и удобно, и экономично. Таким же образом "Черчилль" использовался для преодоления оврагов и рвов перед немецкими позициями. Танкисты загоняли машину в ров, после чего из нее получался отличный мост, по которому в атаку бросалась русская пехота. Если же немцы пытались контратаковать, то, пропустив своих, танкисты неожиданно открывали верхние люки, и немало немецких солдат переломало лодыжки, угодив в импровизированные волчьи ямы. Если же немец проваливался в люк с головой, то неминуемо попадал в плен. Да и в обычной атаке "Черчилли" демонстрировали все те же достоинства, и русские пехотинцы укрывались за ними не менее охотно, чем английские. Тем более, что вместо чая русские предпочитали пить водку.

Разных препятствий в виде эскарпов, контрэскарпов, спиралей Бруно и противотанковых ежей "Черчилль" и вовсе не замечал, переползая через них за счет своей высоты все с той же британской неторопливостью и обстоятельностью. По океанам грязи во время весенней распутицы "Черчилль" проплывал с величавостью авианосца. Лужи, где все остальные танки увязали по надгусеничные полки, английскому танку были, что называется, по колено. При взятии городов "Черчилли" успешно использовались для проникновения в здания, занятые противником. Сначала за корпусом танка занимал позиции штурмовой взвод. Затем танк вместе с прячущимися за ним пехотинцами подползал к ближайшей двери и становился к ней бортовым люком. После чего танкисты одновременно открывали люки с обеих сторон корпуса. Получался сквозной бронированный тоннель, через который пехота, поминая бога, черта и всякую разную сволочь, врывалась в дом и очищала его от немцев. В это время остальные танки вели ослепляющий огонь по верхним этажам, чтобы ни у кого из засевших в доме не возникла шальная идея пальнуть вниз из "панцерфауста". Но русские танкисты все равно не любили "Черчилль". Они традиционно обожали быструю езду, а понятие "быстрая езда" и "Черчилль" были несовместимы.

В Европе, где союзники чтобы не уронить авторитет Канариса в конце концов все-таки открыли второй фронт, "Черчилли" использовали традиционно, вследствие чего темпы наступления оставляли желать много лучшего. Однако и там "Черчилль" довоевал до конца войны весьма успешно, оставшись на тот момент единственным пехотным танком в армии союзников.

После войны "Черчилли" еще долго оставались в строю как учебные танки, и последний из них сошел со сцены гораздо позднее, чем человек, чьим именем было названо это бронированное чудо. Или чудище, в зависимости от точки зрения.

P.S.По информации "Интеллиджент Сервис" когда Адерсу вручили именной "P-38" к нему прилагалась обойма с одним единственным патроном. (см. "история танка "Тигр").

P.P.S.Автор просит извинения за некоторые исторические вольности.