armor.photos / Tanks / BeforeWWII / Ispano

Они сражались за Пиренеями

Вячеслав Шпаковский

(Техника и вооружение. — 1998. — № 4)

БЫСТРОТА ЕЩЕ НЕ ВСЕ...

Военные неудачи 1936 года заставили правительство республиканцев начать решительное наступление на Арагонском фронте в 1937 году Осуществить же его предполагалось при помощи новой техники, только что полученной из СССР: танков БТ-5 и Т-26, имевших явное преимущество перед чисто пулеметными танками мятежников. Одним из этапов наступления должно было стать взятие небольшого городка Фуэнтес-де-Эбро, через который пролегала важная стратегическая дорога на Сарагосу, до которой оставалось не более 50 км. Командовать операцией было поручено генералу Карелу Сверчевскому — поляку, известному в Испании под псевдонимом “Вальтер”. Из состава 35-й дивизии ему выделили 15-ю Интернациональную бригаду, включающую 4 пехотных батальона (по 600 человек) и батарею противотанковых орудий. Командовал батареей хорват Владимир Копик, служивший в австро-венгерской армии еще в годы первой мировой войны. Наиболее “обстрелянным” в бригаде был английский батальон. В него входили три пехотные роты, имевшие на вооружении винтовки Мосина, и пулеметная рота, вооруженная легкими пулеметами Дегтярева и станковыми “Максимами”. К началу кампании половину личного состава батальона составляли испанские волонтеры. Следующим был объединенный в июле 1937 г. из двух в один американский батальон “Линкольна-Вашингтона”, бойцов которого называли просто “Линкольнцы”. В 24-м Испанском батальоне кроме испанцев были даже кубинцы и латиноамериканцы. “Мак-папс” — так прозвали солдат канадского батальона (сокращенно от “Маккензи-Папино” — в честь двух лидеров канадского восстания в 1837 г. против Англии).

Прибывшие 10 августа 1937 г. пятьдесят танков БТ-5 были сформированы в “полк тяжелых танков”, включающий также роту бронеавтомобилей и роту противотанковых пушек. БТ-5 был, несомненно, лучшим из легких танков, участвовавших в испанской войне, не столько по вооружению и броне, сколько по маневренности. Командовал этим подразделением советский офицер, подполковник С.Кондратьев. Кроме него большинство его помощников также были русскими, а заместитель — болгарин. Организационно в него входили три роты, по три отделения в каждой. В свою очередь каждое отделение насчитывало 5 машин. Командирские танки были радиофицированы, некоторые имели квадратные или прямоугольные отличительные знаки белого цвета, но в основном опознавание происходило по индивидуальным номерам на башнях. На Арагонском фронте республиканцам противостоял 5- й корпус националистов, основные силы которого были сосредоточены в гг. Бельчите и Фуэнтес, организованные по системе круговой обороны. Гарнизон последнего был частью 52-й дивизии и включал в себя три роты 1 7-го пехотного полка, роту милиции “Испанской фаланги” (из-за скудного боевого опыта использовавшейся во втором эшелоне обороны) и одну артбатарею легких пушек 10-го артполка. Позже на помощь гарнизону были посланы еще три дивизии и итало-испанская бригада “Голубые стрелы”. На октябрь 1937 г. они имели (на участке фронта, в который входил Фуэнтес): три “табора” марокканских войск, включая кавалерию; 225-й батальон, четыре артбатареи с 65-, 75-, 105- и 155-мм орудиями, один батальон “Иностранного легиона” и остатки “Испанской фаланги”.

Несмотря на некоторое затишье, установившееся на фронте в октябре, план операции разрабатывался в спешке — без анализа шансов на успех. Изначально предполагалось с помощью ударных танковых групп взять город с флангов, но после того, как авиация националистов уничтожила колонну грузовиков с топливом и боеприпасами, элемент неожиданности был потерян, и от этой идеи пришлось отказаться.

В конечном итоге было решено наступать по всему фронту при поддержке артиллерии и авиации. Причем предполагалось, что танковый десант, прорвавшись через укрепления противника, ударит с тыла. Но к разработке этой, экспериментальной по своей сути, идее отнеслись без должного внимания, а способы взаимодействия танкистов с пехотинцами не были отработаны вплоть до начала операции (приятно узнавать соотечественников по нашему фатальному “авось прорвемся” Прим. автора).

При штурме Фуэнтес-де-Эбро почему-то “забыли” о весьма удачном опыте взаимодействия артиллерии и танков в том виде, в каком оно имело место при успешном взятии г.Квинто в августе 1937 г. Надо добавить также, что люди были измучены жестокими боями за Бальчите, а суровые условия окопной жизни никак не способствовали укреплению боевого духа солдат. Сыграл свою роль и тот фактор, что поскольку бригада была интернациональная. морально-политическая обстановка в ней была сложной и противоречивой, что отрицательно сказалось на подготовленности всей бригады в целом.

Однако, несмотря на разногласия офицеров штаба по поводу плана операции, от него решили не отступать, и 11 октября республиканцы начали наступление на город в юго-западном направлении.

В 4 часа утра Кондратьев в последний раз собрал офицеров своего полка, и находившиеся всего в пяти километрах от города танки начали выдвижение в зону атаки. Это заняло гораздо больше времени, чем ожидалось, к тому же от своих позиций до места десантирования пехоте пришлось добираться пешком. Одним словом, успех явно не сопутствовал началу операции.

Не успев занять линию атаки под покровом темноты, бригада была обстреляна и, еще не начав наступления, уже понесла потери. До первой линии окопов “Н” на разных участках было от 400 до 800 м. и бригада оказалась растянутой вдоль фронта почти на четыре километра. Англичане сосредоточились у реки, на их левом фланге, растянувшись до дороги, находились “Линкольнцы”, за дорогой начинались позиции “Мак-Папс”, тянувшиеся вверх, через холм к плато.

Местность представляла собой равнину, изрезанную оврагами и ирригационными каналами, местами покрытую растительностью. Артподготовка началась лишь в 10.00 утра, да и назвать ее таковой можно было лишь весьма условно: несколько залпов силами двух батарей. Вскоре ее пришлось прекратить. Об “элементе неожиданности” смысла говорить уже не было, да и эффект от нее был почти что нулевой.

Решено было ожидать подхода танков, которые остановились для дозаправки. К полудню воздух наполнился нарастающим гулом, и в небе появились “Наташи” — 18 легких одномоторных бомбардировщиков P-Z. Сделав всего один заход над позициями “Н”, “Наташи” удалились так же, как уходят настоящие женщины: больше занятые “эффектом” своего появления, нежели тем, зачем они появились. Результат бомбардировки был аналогичен результату артподготовки — все надежды были возложены на стремительный танковый прорыв с десантом на броне, роль которого пришлось выполнять 24 Испанскому батальону.

Надо сказать, что БТ-5, имея высокую и узкую моторную часть и слишком выступающий глушитель, вряд ли был хорошо приспособлен для перевозки десанта; имевшаяся на командирских танках радиоантенна, смонтированная на башне в виде поручня, в этом смысле себя мало оправдывала.

Около 2-х часов дня был отдан приказ начать атаку. По количеству танков, участвовавших в сражении — между 40 и 48 — это было одно из грандиознейших сражений этой войны. БТ-5 не были оборудованы селекторной связью — приказ о начале движения командир отдавал водителю толчком ноги в спину. Ведя беглый огонь, с ревом и грохотом, “броня” стремительно понеслась в направлении города. Не обошлось без конфуза— непроинформированная пехота с перепугу начала палить по невесть откуда взявшимся у нее в тылу танкам, дезориентированный танковый десант ответил ей тем же. Как только танки “пролетели” свои траншеи, пехота их оставила и попыталась следовать за танками, но оказалась далеко позади.

“Роберт Гладник закрыл башенный люк своего танка и посмотрел в перископ. Танк двигался по полю, заросшему травой, и все, что он видел — шпиль церкви Фуэнтес в 90 м впереди. Прыгая на ухабах, Гладник растерял почти весь свой десант, когда его танк угодил в глубокий овраг. По радио ему никто не отозвался, но танк мог двигаться, и ему удалось выбраться. Расстреляв весь боезапас в направлении церкви, он вышел из боя...

Вильям Кардаш находился в центре наступающей танковой роты. Ему удалось удачно преодолеть овраг, но у самых вражеских позиций его танк был подожжен бутылкой с зажигательной смесью. Двигатель не заводился, пытавшихся приблизиться к горевшему танку националистов Кардаш отсекал огнем. Лишь тогда, когда огонь подобрался к боевому отделению, экипаж покинул машину и был спасен подоспевшим на выручку экипажем другой машины”...

Скорость танкового броска была такой, что некоторые десантники оказались сброшенными с брони, другие были сметены шквальным огнем противника. Ко всему прочему, механики-водители не были знакомы с местностью, и несколько машин угодили в ирригационные каналы и овраги и уже не могли выбраться без посторонней помощи. Нескольким танкам все же удалось, преодолев проволочное заграждение и избежав печальной участи своих товарищей, войти в город, но узкие улочки затрудняли маневрирование, и, потеряв несколько машин, танкистам пришлось отступить.

В своем первом бою командир английского батальона Гарольд Фрай лично возглавил атаку, но был сразу же убит, а его батальон залег, прижатый плотным пулеметным огнем. Американцам удалось пройти почти половину расстояния до вражеских окопов, но из-за массированного огня им пришлось окапываться буквально “под носом” у националистов. Солдаты обоих батальонов понимали, что только последний рывок поможет им добиться цели. “Мак-Папс” находились дальше всех от окопов противника. Понеся большие потери, им все же удалось продвинуться на несколько сотен метров. Когда вражеские пули скосили командира и комиссара, Джо Даллет принял командование на себя и повел роту вперед, но был смертельно ранен и приказал оставить его. Два отделения “Мак-Папс” попытались прикрыть продвижение, но старые русские “Максимы” били неточно и не дали желаемого результата. Тем временем капитан Томпсон приказал пулеметчикам прикрыть брешь, образовавшуюся между “Мак-Папс” и “Линкольнами”, но посланный с этой целью сержант Милтон Херндон пал, сраженный пулей, а находившийся с ним адъютант пулеметной роты был серьезно ранен.

В это время командир артбатареи получил нелепый по своей сути приказ: выдвинуться вперед вместе с орудиями! Но приказ есть приказ, хотя каждый понимал, что это означает потерю выгоднейшей с точки зрения тактики позиции.

К концу дня интербригада залегла между линиями, и солдаты начали окапываться, роя одиночные ячейки в тяжелом, каменистом грунте. Санитары, вытаскивая раненых, закончили свою работу ближе к ночи. Однако еще до наступления сумерек бригада была отведена на старые позиции, собрав раненых и вытащив некоторые наименее поврежденные танки.

В первом бою “Мак-Папс” потеряли 60 человек убитыми и более 100 ранеными. Из трех командиров рот двое оказались убитыми, третий был тяжело ранен.

“Линкольнцы” потеряли 18 человек убитыми, включая командира пулеметной роты и около 50 раненых. Англичане потеряли меньше всех — шестерых, хотя раненых было много. Большие потери понес и Испанский батальон как во время танкового прорыва, так и после него, так как десант, оказавшийся в тылу и лишенный поддержки, был окружен и уничтожен. В артбатарее было всего несколько раненых.

Танковый полк потерял убитыми 16 экипажей, заместитель командира полка Борис Шишков сгорел в своем танке. Это были самые тяжелые потери, которые понесли советские танкисты в этой войне за один день. В разных источниках сообщается о разном количестве подбитых танков — от 16 до 28, но, в среднем, около 38% от первоначального числа машин.

Нужно отметить, что печальный опыт с использованием танкового десанта в том виде, в каком он имел место при Фуэнтес-де-Эбро, не был впоследствии учтен советским командованием. Более того, он широко применялся, пока большие потери не вынудили наших командармов изменить свою тактику.

Как известно, печальной оказалась впоследствии и судьба самого комкора Кондратьева: его часть попала в окружение на Карельском перешейке, требуемая помощь так и не пришла и он, выходя из окружения, покончил жизнь самоубийством, прекрасно понимая, что отступления без приказа ему не простят и у себя на родине. Позднее был расстрелян и генерал Павлов — тоже “испанец”, — во многом способствовавший тому, как именно в нашей стране был использован опыт Испании. Впрочем, совершенно очевидно, что в данном случае речь должна идти в первую очередь о сталинском руководстве СССР, а никак не о стране в целом!

СВОЯ БРОНЯ — ОНА ВСЕГДА САМАЯ ДОРОГАЯ!

А как же танки самой Испании? Начало их истории можно отнести к 1914г. (отдельные образцы бронеавтомобилей начали испытываться в Испании еще в 1909 году), когда испанская армия закупила во Франции 24 бронеавтомобиля Шнейдер-Крезо. Это были весьма крупногабаритные БА, изготовленные на шасси парижских автобусов. Машины имели бензиновый двигатель мощностью 40 л.с. и карданный привод на задние колеса. Сами колеса — стальные, с литыми шинами, передние — одинарные, задние — двойные. Толщина брони составляла всего 5 мм, крыша для большей защищенности имела А-образный наклон бронелистов.

По хорошей дороге машина могла развивать до 35 км/ч. Запас хода составлял 75 км. Постоянное вооружение не устанавливалось, просто этот броневик имел по 6 больших люков-амбразур с каждого борта (служивших также для вентиляции), позади которых могли ставиться пулеметы, либо находиться стрелки со своим личным оружием, поэтому экипаж машины мог состоять из 10 человек. Эти броневики неплохо показали себя во время войны на территории Испанского Марокко, а после были использованы даже в гражданской войне!

Собственно танки испанцы также получили из Франции. В начале это были танки “Шнейдер” CAI, поступившие в Испанию после первой мировой войны, а затем и знаменитые “Рено” FT-17, поставляющиеся с пулеметным и пушечным вооружением в литых и клепанных башнях. Получила испанская армия и танки управления — FT-17TSF, с радиостанцией в рубке корпуса.

Описывать все эти танки смысла не имеет, поскольку это делалось уже не раз, но необходимо подчеркнуть, что испанцы относились к этим машинам достаточно бережно, поэтому, например, до роковой схватки сумели дожить даже такие танки как “Шнейдер”.

В 20-е годы испанцы закупили во Франции экспериментальные колесно-гусеничные танки “Сен-Шамон”, колесно-гусеничные броневики “Ситроен-Кегресс-Шнейдер” Р-16 мод. 1929, несколько опытных танкеток Карден-Лойд в Англии, танки Фиат-3000 — в Италии. В 1928 г. в Испании была построена бронемашина, которая могла иметь пулеметное и пушечное вооружение. С 1926 г. на государственном заводе “Трубиа” под руководством капитана Руиса де Толедо были начаты работы по созданию собственного испанского танка, который получил официальное обозначение “быстроходный танк пехоты”, или же “Модель “Трубиа”. Серия А”.

Первоначально планировалось, как и у французов, выпускать его в 2-х вариантах — пулеметном и пушечном, причем расчитывали использовать пушку собственного производства калибром 40-мм, с дальностью стрельбы 2060 м и начальной скоростью снаряда 294 м/сек. Однако, пушечный вариант не удался, и танк был изготовлен с тремя 7-мм пулеметами Гочкисс под маузеровские патроны. Танк этот внешне слегка походил на “Рено”, однако, имел и целый ряд “национальных” отличий. Так, в двухъярусной конической башне с независимым вращением каждого яруса, имелось два пулемета, по одному в каждом ярусе, причем установлены они были в шаровых установках, что позволяло менять сектора обстрела без поворота самой башни. Кроме того, для наблюдения за полем боя на крыше башни устанавливался стробоскоп. Прибор этот представлял собой два цилиндра, которые вставлялись один в другой, причем внутренний был неподвижен, а внешний вращался с большой скоростью. Поверхность внешнего цилиндра покрывали вер-тикальные щели шириной меньше диаметра пули, тогда как на внутреннем имелись смотровые окна, закрытые пулестойким стеклом. Когда внешний цилиндр начинал быстро вращаться, срабатывал стробоскопический эффект, и окружающая наблюдателя бронировка как будто “таяла”. Стробоскопы обеспечивали обзор на 360°, но требовали хорошей освещенности и специального привода, который на танках нередко выходил из строя. На этот случай на башне танка были предусмотрены специальные смотровые лючки, которые можно было одновременно использовать для стрельбы из личною оружия. Поверх стробоскопа имелся броневой колпак, служивший для вентиляции. Третий пулемет устанавливался в носовой части танка. Еще две стрелковые амбразуры имелись по бортам. Носовая часть корпуса в отличии от “Рено” выступала за гусеницы, поэтому конструкторы оснастили ее узким катком для преодоления вергикальных препятствий. Сзади на “Трубиа” стоял традиционный “хвост”. Ходовая часть была полностью забронирована да еще и закрывалась надгусеничными полками со скосами, впоследствии демонтированными. Гусеница имела весьма оригинальную конструкцию. Внутренняя часть траков скользила по направляющим полозьям внутри бронированного обвода, а внешняя часть каждого второго трака охватывала эту бронировку снаружи!

Таким образом ходовая часть танка была хорошо защищена от попадания в нее пуль и осколков снарядов, а также от грязи и камней, однако, отсутствие подрессоривания делало ее весьма ненадежной. Не было на траках гусениц и развитых грунтозацепов, что отрицательно сказывалось на проходимости. Танки “Трубиа” в Испании применялись в боях, например, при обороне Овиедо и у Эстремадуры, причем для боев в городских условиях их пулеметного вооружения оказалось вполне достаточно. Однако, их было так мало, что говорить о каком-то реальном значении этих машин не приходится: с таким же успехом испанцы могли бы их и вовсе не иметь.*

* Что касается общего количества испанских танков, то оно и в самом деле просто исключительно мало. Тик, по данным испанского историка Кристиана Абада Третера в июле 1936 г. танков ФТ- 17 имелось всего 10 штук — танковый полк в Мадриде (Regimiento de Carros de Combate № 1) и пять в Сарагосе (Regimiento de Carros de Combate № 2). В Мадриде было также четыре старых танка “Шнейдер”. Три прототипа танки “Трубиа” имелись в распоряжении пехотного полки “Милан” в Овиедо. Две машины “Ландеса” находились ни заводе “Трубиа” в Астурии. Броневиков “Бильбао” было всего 48 штук, из которых республиканцам принадлежала 41 машина.

Уже в ходе войны на базе артиллерийского трактора “Ландеса”, имевшего сходную с “Трубиа” ходовую часть, была предпринята попытка создать “боевой пехотный танк” — “Трубиа” мод. 1936. или “Трубиа-Наваль”, по названию финансирующей организации, хотя среди республиканцев этот танк был известен и под другим названием — “машина Эускади”.

Танк получился совсем маленьким, очень легким, однако, имел экипаж из трех человек и вооружался двумя пулеметами “Льюис” калибра 7,7 мм в шаровых установках, хотя по проекту должен был иметь орудие в башне. Танк довольно широко применялся в боях, но опять-таки их было очень мало.

В 1937 г. специалистам этого же завода командованием националистов было поручено создать собственный пехотный танк, который бы превосходил как советские, так и итало-германские машины. Броневая защита должна была защищать от бронебойных пуль калибра 7,92-мм, а вооружение — эффективно поражать пехоту и танки. Новый танк получил обозначение C.C.I. “Тип 1937”— “боевой танк пехоты”, причем заказ предусматривал выпуск серии из 30 машин.

Конструкторы позаимствовали ходовую часть от итальянской танкетки CV З/ 35, вооружив машину спаркой 7,92-мм пулеметов Гочкисс справа от водителя, но при этом установили еще и башню с 20-мм автоматической пушкой Бреда мод. 35-20/65, эффективность которой в боевых условиях была опробирована на германских танках Pz.IA, на которых она устанавливалась вместо пулеметов. Танк развивал скорость 36 км/ч и оказался достаточно удобен для непосредственной поддержки пехоты и для борьбы против танков противника. К тому же, танк имел дизельный двигатель.

Следующей, чисто испанской машиной оказался танк, существовавший, впрочем, только на уровне прототипа: “пехотный танк “Вердеджа”, названный так в честь его конструктора капитана артиллерии Армии националистов Феликса Вердеджа. К разработке машины приступили в октябре 1938 г., и уже весной 1939 г. ее начали испытывать. Ходовая часть напоминала ходовую часть танка Т-26, однако, моторно-трансмиссионное отделение располагалось целиком спереди, а механик-водитель сидел за ним, как на современных израильских танках “Меркава”. Вооружение танка, состоявшее из советской 45-мм пушки и германского пулемета Дрейзе MG-13, располагалось в башне в задней части корпуса. Судя по фотографиям, танк имел башню германского танка Pz.I, но с увеличенной бронемаской, в которой закреплялись цапфы орудия. Еще на одном снимке на танке стоит уже цилиндрическая башня, с боковыми двустворчатыми дверцами по обеим ее сторонам. Танк получился примерно на четверть ниже советского Т-26. Толщина брони башни составляла 16 мм, лобовой бронеплиты корпуса — 30 мм.

“Вердеджа” был продемонстрирован генералу Франко, однако, война к этому времени уже завершилась, и налаживать производство этих танков не стали.

Танкам Виккерс-6т тоже довелось повоевать в Испании. В 1937 президент Парагвая продал Республике значительное количество вооружения и, в том числе, танки этого типа, захваченные в ходе войны Парагвая с Боливией. Три танка были типа “А” — пулеметные и один — тип “В” — пушечный. Интересно, что среди наших советских Т-26, отправленных в Испанию, тоже было несколько экземпляров двухбашенных пулеметных машин.

Что же касается самого массового испанского бронеавтомобиля периода гражданской войны в Испании, то им оказался “Бильбао” — названный так по имени города на севере страны, где находился завод-изготовитель. В 1932 г. он был принят на вооружение корпусом карабинеров и широко применялся обеими воюющими сторонами. Всего было произведено 48 таких автомобилей на шасси коммерческого грузо-вика Форд 8 мод. 1930 г., которые выпускались в Барселоне.

Кроме трех членов экипажа, внутри машины помещались еще пять стрелков, но вооружена она была слабо: одним пулеметом “Гочкис” калибра 7-мм, не считая личного оружия стрелков. В конце войны этих машин осталось всего семь, а до настоящего времени “дожил” всего лишь один “Бильбао”.

Вторым по массовости стал, созданный уже в ходе войны бронеавтомобиль UNL-35 или “Юнион Наваль де Леванте Т-35”, названный так по имени завода, гле он выпускался с января 1937 г. В создании этого БА важную роль сыграли советские специалисты инженеры Николай Алимов и Александр Воробьев. Машины выпускались на шасси коммерческих грузовиков “Шевроле- 1937” и советского ЗИС-5, в связи с чем они отличались размерами, имели разную скорость и запас хода. Однако, по бронированию и вооружению оба этих образца были идентичны: республиканцы ставили на них по два 7,62—мм пулемета “Напо”, а националисты —два “Дрейзе” MG-13.* Машины этого типа широко применялись во время боевых действий в Леванте, на Центральном и Южных фронтах и получили высокую оценку командования националистов, для которых они в качестве трофеев всегда были желанным приобретением. О высоких боевых качествах этих БА свидетельствует то, что они состояли на вооружении испанской армии вплоть до 1956 г.

*Машины, которые выпускались на базе автомобиля “Шевроле” SD, имевшего трехосную базу, имели обозначение АСС-1937, что значило “пулеметно-пушечная Мишина Шевроле”, хотя ни первых порах ее вооружение и было чисто пулеметным. Впоследствии по настоянию будущего генерала Павлова на части этих БА пулеметы в башнях были заменены 37-мм пушками Пюто с поврежденных танков “Рено” FT-17. Все эти БА активно использовались во время боев в Каталонии, но после разгрома республиканцев в этой части Испании многие из них оказались в руках у националистов. Ten вооружение АСС-1937 в свою очередь показалось достаточно слабым и они не только заменили пулеметы ДТ на MG-13 Дрейзе, но также заменили на многих машинах и башни, использовав для этого башни... с подбитых советских БА—6, Т-26 и БТ-5! При этом “новые” БА стали внешне походить на наши БА-З/БА- 6, хотя на близком расстоянии различия были хорошо заметны. Интересно, что два автомобиля АСС-1937 вместе с отступавшими из Каталонии республиканскими частями оказались на территории Франции. Здесь в 1940 г. их захватили немцы и. дав им названия “Ягуар” и “Леопард”, отправили на Восточный фронт! “Леопард” имел 37-мм пушку в башне, но впоследствии ее демонтировали, вооружив эту БА пулеметом за щитовым прикрытием. Как и большинство бронемашин Вермахта обе этих БА использовались для антипартизанских действий, и есть сведения, что в ходе боев их захватили советские части!

Совершенно особую главу в истории бронетехники Гражданской войны в Испании вписали самодельные бронеавтомобили. которых там применялось великое множество. Дело в том, что практически каждый город или даже небольшой поселок в Испании постарался обзавестись в это время большим или меньшим количеством самодельных БА, смотря по своим экономическим возможностям. Хотя бы как-то систематизировать их и описать оказалось не по силам даже самим испанским историкам, так много таких конверсии выпустили, и так мало сохранилось о них какой-либо информации за исключением фотографий. Чаще всего это были совершенно примитивные БА, бронированные “котельным железом”, безбашенные, с амбразурами для стрельбы из ручного оружия.

Несколько более совершенными являлись машины, бронировавшиеся на отдельных крупных заводах и верфях. Тут имела место даже некоторая “серийность” их выпуска, причем на многих из них вооружение устанавливалось в башнях. Есть фотографии, на которых можно увидеть весьма совершенные БА с башнями в виде купола и даже с башнями от наших танков Т-26 и БТ-5. Где и кем строились такие машины, к сожалению, неизвестно, хотя, судя по фотографиям, они принадлежали националистам и участвовали в параде Победы в Севилье в 1939 г. Интересной особенностью этих БА являлись колеса, внешние из которых были меньшего диаметра и, видимо, предназначались для повышения проходимости на сыпучих грунтах и в грязи.

Следует отметить, что командование националистов в целом импровизированные БА не одобряло, а если и использовало их в начале войны, то только наиболее совершенные или же однотипные. В частности, на базе машины “Форд Таймс” 7V националистами был выпущен БА, который применялся в качестве самоходного миномета. На нем имелся открытый сверху бронекузов, в котором располагался 81-мм миномет, забронированные капот и кабина. Пулемет мог также устанавливаться, а со снятым минометом эту машину использовали для перевозки солдат. В составе подразделений, куда входила различная боевая техника, эти машины себя неплохо зарекомендовали.

Сами испанцы все эти БА называли “тизнаос” — “серые”, хотя, судя по фотографиям, многие из них раскрашивались весьма прихотливым камуфляжем. Очевидно, все дело в том, что по инструкции 1929 г. все бронемашины испанской армии должны были краситься в “Артиллерийский серый” (средне-серый цвет)*.

* Интересно, что германские танки, также окрашенные в серый чает. испанцами назывались “негрилос” (черные). что явно указывает на гораздо более светлый тон испанской окраски, по сравнению с тем. что был принят на германских машинах.

“Бильбао” тоже называли “тизнаос”, поскольку и они, и самодельные БА в начале войны окрашивались точно также. Интересно, что по этой же инструкции все образцы бронетехники должны были нести на бортах деревянные панели размером 70 х 35, выкрашенные в черный цвет, на которых белыми буквами писалась их армейская принадлежность, например, “Артиллерия” или “ИнфАнтерия”, а также должен был указываться номер машины. Позднее этого правила уже не придерживались, но что касается импровизированных БА, то многие из них кроме раскраски несли на себе еще и множество надписей и сокращенных названий синдикалистских организаций — UHP, UGT, CNT, FAI, — которым они принадлежали. Иногда на одной машине было по нескольку подобных обозначений, что свидетельствовало об их “единении” к моменту постройки данной бронемашины.

ПУШКИ ПРОТИВ ТАНКОВ

Рассказ о бронетанковой технике испанской войны нельзя завершить без краткого обзора тех средств борьбы, которые там использовались. Известно, что множество танков и бронемашин на полях Испании было сожжено при помощи бутылок с бензином, многие танкетки итальянцев и германских Pz.I подорваны знаменитыми “динамитьерос” (динамитчиками) при помощи пакетов и мешков со взрывчаткой, однако, главный урон бронетехнике там нанесла артиллерия. Для ведения огня по танкам в Испании применялись и 88-мм германские орудия РАК-36 (оказавшихся в Испании уже в конце октября 1936 г.), и целый парк самых разнокалиберных орудий из разных стран мира: 70-мм горные пушки Шнейдера М. 1908, 75-мм пушки Круппа М. 1896 и даже итальянские 65-мм горные гаубицы М. 1913, которых в Испанию было отправлено 248 штук.

Но там оказалось и достаточно много вполне современных по тем временам противотанковых пушек, среди которых прежде всего нужно отметить германские и советские противотанковые орудия калибра 37- и 45-мм. Основным орудием для борьбы с танками у итальянцев служила 47-мм пехотная пушка Бреда М-35, а непосредственно у испанских подразделений обеих сторон: 40-мм пехотная пушка “Рамирес де Ареллано” мод. 1933 г. Кроме них для целей ПТО использовались также 37-мм автоматические пушки Бофорса и Маклена, последняя образца 1917г.

Вся эта артиллерия имела на вооружении бронебойные снаряды, но лишь германская и советская пушки, да еще шведская Бофорс по своим боевым качествам являлись по-настоящему противотанковыми, так как обладали высокой начальной скоростью снаряда и большой дальностью прямого выстрела. Благодаря небольшим размерам эти орудия легко маскировались и могли расстреливать танки противника еще до того, как последние их замечали.

Результаты боевого воздействия 37-мм и 45-мм орудий на бронетехнику сказались очень быстро, но... и это самое удивительное, на протяжении всех трех лет гражданской войны никаких мер по усилению броневой защиты танков предпринято не было! Допустим, что было достаточно сложно увеличить толщину брони на тех машинах, что отправлялись в Испанию из СССР, но... кто мешал это сделать на месте? Ведь на самодельные БА броня находилась! Многочисленные заводы Испании могли поставлять 5,8- и 12мм броневые листы, что позволило бы методом экранировки довести суммарную толщину лобовой брони советских танков до 25 (13+12) и даже 33 мм (8+12+13). Известно, что в годы Великой Отечественной войны дополнительная броня устанавливалась на танки БТ-5 в Одессе и Ленинграде. Но что мешало точно также экранизировать эти же танки в Барселоне или Валенсии, совершенно непонятно. По крайней мере, можно было бы “забронировать” танки мешками с песком, как это позднее делали американцы на своих танках “Шерман”. Между тем, ни одна из фотографий не показывает нам дополнительно защищенной машины, как если бы на подобное творчество был наложен запрет.

Единственным примером переделки танков в Испании стала установка на части германских Pz.I 20-мм автоматических пушек Бреда, которыми заменяли малоэффективную спарку пулеметов. Башню при этом надставляли броневым листом по высоте, однако, какой-то дополнительной брони на машины не ставилось.

Не было сделано и никаких попыток усилить вооружение итальянских танкеток. Спарка пулеметов Фиат-14 либо 35 калибра 8-мм и пневматический огнемет со 125-литровым запасом огнесмеси (25% бензина и 75% газойля), выбрасывавшейся всего на 50—60 м, по-видимому, считались вполне достаточным вооружением до самого конца войны!

НЕКОТОРЫЕ ВЫВОДЫ

Гражданская война в Испании 1936—1939 гг. окончилась, как известно, победой националистов, т.е. установлением в стране диктатуры Франко. В нашей стране его режим осуждался много лет и со вкусом, однако, Франко сумел руководить своей страной так, что Гитлеру и Муссолини не удалось втянуть его в Мировую войну, а для западных демократий при всей своей одиозности он оставался приемлемым до самой своей смерти. Правда, в военной области Испания уже никогда после этого не играла сколько-нибудь заметной роли в мировых делах, несмотря на то, что на испанский опыт продолжали ссылаться еще много лет спустя после того, как война там завершилась.

Выводы же, сделанные непосредственно по ее результатам, во многом определили характер грядущей войны, хотя о многих из них судить сейчас можно лишь на основании косвенных данных. Так, германские генералы* целиком и полностью уверовали в правильность собственных военных доктрин и превосходство своей новой военной техники. Об этом свидетельствует тот факт, что даже войну против СССР германский вермахт начал все с той же противотанковой пушкой РАК-36 калибра 37—мм, вполне достаточной для поражения танков Т-26 и БТ-5, но совершенно непригодной для борьбы против Т-34 и КВ. Толщина брони германских танков была увеличена до 30 мм, что было достаточно лишь для защиты от 45-мм орудий на дальности их прямого выстрела, что опять-таки свидетельствует, не больше не меньше, как о “головокружении от успехов”. Стратегия и тактика — вот что должно было бы компенсировать отдельные недостатки вооружения в войне с СССР, считали немецкие военные специалисты, изучившие опыт войны в Испании.

* Став генералом, фон Тома неоднократно заявлял, что Испания для Германии “представляла собой “европейский Олдершот”. намекая на известный испытательный полигон вооружения па территории Англии.

А вот советские военные испытали в Испании явный шок, поэтому докладывая “наверх” о результатах своих наблюдений, в первую очередь нажимали на несовершенство нашей техники и лишь потом вели речь о тактических просчетах командования. Именно из этих обстоятельств и проистекают полученные нашими конструкторами задания на создание таких толстобронных машин, чтобы их не могли поражать никакие снаряды, и которые даже при самом плохом и неумелом командовании могли бы побеждать только за счет своей необозримой мощи. Отсюда и последовавшее шараханье в крайность увеличения калибров противотанковой артиллерии, когда достаточно было всего лишь слуха о новых германских танках с очень толстой броней, чтобы 45-мм пушки были и вовсе сняты с вооружения. Сталинское руководство не могло не понимать, что главным преимуществом России перед другими странами всегда были поистине неисчерпаемые людские ресурсы, вот почему было очевидным и принятое им решение - передать все танки в пехоту и расформировать крупные механизированные соединения. Огромное количество танков, следующая за ними пехота и массовый героизм* — вот, что, по мнению сталинских стратегов, должно было решить судьбу грядущей войны.

Интереснее всего, что в итоге все оно именно так и получилось, причем точка зрения на танк, как на хорошую боевую машину при не очень-то умелом командовании — пусть даже она и не была у нас официальной, — сохранялась так долго, что... дожила до сих пор, о чем со всей очевидностью говорят нам чеченские события. Такой подход на протяжении многих лет заставлял нашу страну выпускать десятки тысяч танков, в которые потом сажали солдат-первогодков и только что окончивших училища офицеров, считая, что именно так и создаются полноценные боевые единицы. Обращение к опыту испанской войны показывает лишний раз, что это не так!

* Следует отметить, что ни у франкистов, ни в более поздний период времени и армии Германии “массовый героизм” как таковой не встречался вообше и специально не культивировался. Солдаты вступали в определенные договорные отношения с государством и обязывались их выполнять, причем получали за это вознаграждение пропорционально своей квалификации. Это не мешало им качественно воевать и наносить противнику такие потери, от которых мы, например, не можем прийти в себя до сих пор. Что же касается заботы командования армии националистов о реабилитации своих военнослужащих, то здесь лучшим примером может служить распорядок дня пилота М.Ансальдо, воевавшего на Северном фронте, который был приведен в монографии Хью Томаса: 8.30 — завтрак в кругу семьи; 9.30 — прибытие в часть. полеты ни бомбардировку и обстрел позиций республиканцев; 11.00 — игра в гольф в Лазарте; 12.30 — солнечные ванны и купания на пляже в Ондаррето; 1.30 пиво, легкая закуска и разговоры в кафе; 2.00 —ланч у себя дома; 3.00 — короткая сиеста: 4.00 - - шпорой боевой вылет: 6.30 - кинопросмотр: 9.00 - апперитив в баре с хорошим скотч-виски: 10.15 — обед в ресторане “Николас” — военные песни, “военное братство”, всеобщий энтузиазм”...

ЛИТЕРАТУРА

Hugh Tomas. The Spanish Civil war. Penguin books. 1990 г. С. 1115.
Javier de Mazarrasa. Blindados en Espana. La Guerra civil 1936—1939. Quiron ediciones. 1991. С. 106.
Blindabos у Carros de Combate espanoles (1906—1939). Defensa. № 45. 1996. С. 64.
Artemio Mortera Perez. Los carros de combate “Trubia” (1925—1939). Quiron ediciones. 1994. С. 71.
Patrick Turnbull. The Spanish Civil war 1936—1939. Osprey. 1995. С. 40.
Ken Brabley. International brigades in Spain 1936—1939. Ospkey, 1994. С. 63.

Начало